— Ладно. Пойдем посмотрим, разберемся. Там видно будет.
Вышли на берег. Заморосил мелкий, холодный, совсем осенний дождь.
Липский, натягивая капюшон штормовки на лоб, чтобы, по возможности, не заливало очки, передернул плечами:
— Идиллия кончилась. Север есть север!
Я рассказал все. Все без утайки. Как сидел, ходил, снова сидел, про свой сон-не-сон, но если честно, то сон, про тот шквал, обрушившийся на лагерь.
— Ну, если лодка смыта шквалом, который тебя, мягко говоря, вернул из мира грез в мир сей бренный, — почти весело резюмировал шеф фирмы, — то ты должен был ее где-то увидеть на плаву. Так? Даже если ее смыло чуть раньше, она не могла уплыть далеко. Что такое Вилюга, мы знаем достаточно хорошо. Ткнется в ближайший поворот, застрянет… Должна быть где-то поблизости.
— Сейчас посмотрим, — встрепенулся Сашка, — дальше поворота не могла уйти. Где-то села. Я сейчас взбегу на горку, оттуда вся эта петля как на ладони.
Едва он убежал, я решил рассказать все до малейшей подробности: что было там, под ивой, когда мы ходили драить посуду с Ингой, то есть о человеке, который мог слышать наш разговор о золотом идоле, о наших планах. Меня слушали не перебивая. Когда я закончил, никто не проронил ни звука. Тогда я рассказал еще о рокоте лодочного мотора и о подозрительном хрусте и лязге в лесу во время моего злосчастного дежурства.
— Вот теперь более или менее ясно, — поеживаясь на ветру, сказал Андрей. — Эй, Александр! Слезай! Похоже, там нечего высматривать!
Прыгая, как козел, с уступа на уступ, сверху спустился Александр.
— Глухое дело, — мрачно доложил он результаты разведки, — ничего не видать.
— Тут, Саша, поступила новая информация, на фоне которой вырисовываются, так сказать, контуры насильственного увода лодки, — объяснил Липский, — другими словами, фиалки пахнут не тем.
— Да бросьте! Ну кто мог спереть фелюгу в этой глуши? Тут же на тридцать верст кругом тишь да гладь.
— Вот — герой дня, он слышал где-то мотора стук. А вчера какой-то типус подслушал разговор наших посудомоек об идоле.
— Ах, черт, ведь мне временами тоже казалось, что за нами идут; когда я сбавлял обороты — особенно… Вон оно что! Да, завал полнейший… Тогда нечего терять время, срубим плот и погнали. Ты, Василий… как сказать, не куксись, бывает. А с плотом надо спешить!
— Мы на Алтае занимались этим дни три-четыре. Там прямо на берегу стоял строевой мачтовый лес. А здесь сосенка тянет на накатник, не больше. Значит, надо подыскивать где-то на стороне деревья потолще, валить, очищать от ветвей, раскряжевывать, тащить, вытесывать поперечины, плотить… — Андрей, прищурившись, осмотрел туристский топорик за два пятьдесят с пластмассовой рукояткой и, встряхнув его несколько раз, закончил: — Нет, это не вариант.
