Через три дня на горизонте появилась уже знакомая мрачная скала. На судне шла утренняя приборка. Матросы поливали палубу из шланга и ожесточенно драили швабрами. Боцман в эти дни был придирчив, как никогда. Особенно он следил за чистотой и порядком — ведь на судне американские гости.
На палубу вышел начальник экспедиции и с ним американцы.
Профессор Джон Марч, гидробиолог с мировым именем, оказался шумливым, веселым толстяком. В свободное время он сыпал анекдотами и прибаутками, но в работу «уходил» настолько, что даже забывал про еду. А хорошо покушать профессор любил. В отличном настроении после вкусного и плотного завтрака он, жестикулируя и смеясь, рассказывал что-то веселое.
За американским профессором, как тень, следовал его ассистент и секретарь Гарри Керн, спортивного вида молодой человек с непропорционально маленькой головой и острым птичьим носом. Предупредительный и сдержанный в присутствии своего шефа и руководителей экспедиции, он с остальными вел себя довольно развязно. На ломаном русском языке заговаривал с женщинами, угощал матросов скверными сигаретами и старался показать себя этаким «рубахой-парнем».
Аллан Рид вышел на палубу на рассвете. Ему не спалось. Облокотившись на поручни, он разглядывал полосу бурунов, опоясывающую остров. Где-то там, около барьерного рифа, лежит на дне его «Пегги».
Не очень общительный по характеру, капитан Рид со времени гибели яхты и вовсе замкнулся в себе. На это были причины. Перенесенное нервное потрясение и беспокойство за исход предстоящего расследования в Штатах не способствовали улучшению его настроения.
«Одному дьяволу известно, чем кончится эта история! Во всяком случае, ничего хорошего ожидать нельзя», — невесело думал он. Да и до хорошего ли тут! Ему, столько лет водившему суда, теперь приходится сидеть сложа руки на иностранном теплоходе и ждать, когда предложат рюмку рома.
— Тьфу! — сплюнул он за борт и сморщился, как от зубной боли.
Рид явно был «не в своей тарелке», словно устрица, вытащенная из раковины. Слов нет, его тут никто не унижает. Наоборот, все относятся предупредительно, с сочувствием. Советский капитан предоставил ему одну из лучших кают. А на кой черт это сочувствие! Для него оно хуже унижения. Рид тяжело вздохнул. «Да, капитан, потерявший судно, что бездомный пес. Он и жалок, и никому не нужен».
Не успел «Дельфин» подойти к рифу, как от острова отвалила шлюпка.
— Плывут, — с облегчением проговорил профессор Гардин. Теперь у него словно гора с плеч свалилась.
