— Кое в чем я действительно был неправ, ошибался. И это я признаю. Может быть, кое-кому не нравится слово «авантюризм». Но мне кажется, что дело не в том или ином слове. Тут объективный подход нужен. Я думаю, члены комиссии понимают, что если бы не атомные холодильники, то многие промыслы мы довели бы до полного обводнения, до гибели. Я не мог молчать, понимая, к чему это ведет. Так должен был бы поступить каждый честный человек. Но, конечно, в новых условиях мой сигнал уже потерял свое значение… А если я в чем-то ошибся, ну так что ж! Не ошибается тот, кто не работает. Признаю…
Когда же один из членов комиссии поддержал Родионова, заявив, что хотя Родионов во многом и заблуждается, у него лично нет никаких сомнений относительно «честных намерений автора заявления», Родионов поспешно, с заискивающей улыбкой поддакнул:
— Ну да, ну, конечно. Зачем же я бы стал писать… Теперь, в новых условиях, другое дело…
Тут не выдержал Воронин. Его возмутило напускное притворство Родионова:
— Нет, товарищ Родионов, тут дело не в новых условиях и не в твоих заблуждениях. Ведь те крупицы правды, которые есть в твоем заявлении, пересыпаны такой ложью и такой подтасовкой фактов, что ни о каких твоих заблуждениях и честных намерениях не может быть и речи. С какой целью ты это сделал, я не знаю, но твои раскаяния я слышу не первый раз. Ты живешь, очевидно, по правилу: «Грешить и каяться, каяться и снова грешить».
Но горячность Воронина не помогла. Родионов не без успеха старался все эти дни, запутывая дело, и члены комиссии не сумели как следует во всем разобраться. Алексею Петровичу стало это ясно, когда председатель комиссии спросил его, понимал ли он, что нефтяным залежам при нагнетании воды за нефтяной контур угрожало обводнение. Что ему можно было ответить, когда никакой угрозы не существовало? Она была придумана и «обоснована» Родионовым на обобщении случайных фактов.
Вопрос председателя глубоко возмутил Трофимова, но он сдержался. Пришлось шаг за шагом, как школьникам, объяснять все по порядку…
Алексей Петрович немало удивился, когда через несколько дней случайно встретившийся Родионов приветливо окликнул его и как ни в чем не бывало заговорил:
— А ведь знаете, Алексей Петрович, вы были правы. Я нашел причину, почему ваш электрический депарафинизатор не дал результатов на промыслах Зеленого мыса… Да, я и забыл сказать, что работаю там старшим инженером промысла. Вы знаете, они подключили его не к силовой, а к световой линии. Вот чудаки! — И Родионов весело расхохотался, но, встретив недоверчивый, настороженный взгляд Трофимова, добавил: — Ну, извините. Спешу.
