Не знаю, какой реакции он ждал от меня — смеха, что ли? Я никак не отреагировал. Склонился над обрывом и проследил, как белая акула медленно входит в воду.
— С тех пор я полюбил рыбалку, — гордо сказал Иванофф. — Хотите, вас научу обращаться с чудо-удочкой? Сейчас дезактивирую наживку и покажу. Вы непременно полюбите рыбную ловлю!
— В океане собак нет, а на ближайший остров вам наживку не забросить, — отрезал я, развернулся и зашагал прочь. И плевать было, что он обо мне думает. Считает чудаком либо… Его личное дело. Моё мнение о нём было отнюдь не лестным. Надо же — поймал собаку и полюбил рыбалку! Извращенец…
Вернувшись на виллу, я налил стакан апельсинового сока, вышел на террасу и сел в шезлонг. Научит он меня обращаться с чудо-удочкой, видите ли… Чему там учиться? В Интернете всё подробно описано — и ребёнок разберётся. Попивая сок, я смотрел на океан, и нервы мои успокаивались. Ладно уж, недельку потерплю соседство рыболова-любителя, не воевать же с ним? Что такое неделя по сравнению с вечностью? Чиновники департамента заморских земель доставляют больше хлопот. Они тоже от вечности, правда, затхлой, ибо неистребимы, как все паразиты.
Вид океана, неспешно несущего волны, вернул душевное равновесие, и когда под вечер Иванофф вытащил из воды двадцатиметровую китовую акулу свыше десяти тонн весом, я воспринял удачу рыболова почти равнодушно. Ленивая рыба неподвижно свешивалась с кронштейна вдоль отвесной скалы, и приплясывающая возле неё фигурка Иваноффа казалась несоизмеримо маленькой. Рыболов-любитель орал что-то восхищённое, но меня больше не звал. И на том спасибо.
* * *
На следующий день было воскресенье, и я отдыхал. Зачем тогда, спрашивается, вилла на берегу океана, если на ней постоянно работать? Правда, отдыхать я не умел. Поставил на террасе столик, сервировал, сел, поел… Это что — отдых? И чем обед на открытом воздухе отличается от обеда на вилле? По современным понятиям отдых должен быть активным. Например, как у Иваноффа…
Иванофф воспользовался моим непреднамеренным советом и поймал-таки кашалота. Зубатый кит, как и все предыдущие трофеи, оказался редкостным по величине экземпляром — более двадцати метров и около восьмидесяти тонн. Похоже, Иванофф настраивал программу чудо-уды исключительно на ловлю уникальных особей.
В родной стихии кашалот силён и могуч, но на суше абсолютно беспомощен из-за своей массы. Когда Иванофф начал поднимать кашалота на мыс, я испугался за жизнь кита, но обошлось. Основная масса кашалота сосредоточена у головы, это и спасло его. Многочисленные монокристаллические крючки наживки распределились по всей пасти, что существенно ослабило нагрузку массы тела на хребет. И всё же сеанс фотосессии с рыболовом-любителем не прошёл для кита бесследно. Отпущенный на свободу, он с полчаса вяло барахтался у берега, прежде чем уйти в океан.
