— Но я уже сделала причёску, — сказала Эльвира. — У меня новый маникюр.
Она показала Вернеру ногти. Бледно-розовый цвет ему не понравился. Но он промолчал.
— Я ужасно устал, с ног валюсь, — сказал Вернер. — Сегодня было четыре контрольных, потом школьный совет…
Вернер работал учителем в гимназии.
— Ладно, — сказала Эльвира. — Ты прав. Надеюсь, когда-нибудь ты станешь хотя бы директором.
Ему не понравился снисходительный тон.
— Обязательно надо стать директором? — спросил Вернер. — Обычный учитель…
Он так и не смог придумать: обычный учитель — что? Это его разозлило. Вернер стал бормотать какую-то невнятную чушь, скорее даже издавать возмущённые, нечленораздельные звуки. А Эльвира сказала, что рано утром ей надо снимать репортаж на автобусной станции, куда привезут новую партию беженцев. Поскольку это рядом с её квартирой, она переночует сегодня там. И она уехала, чмокнув Вернера в щёку прохладными губами. Уснуть он смог лишь под утро. «Миленькая буржуазная ссора», — думал Вернер, раздражённо ворочаясь в кровати. Ссора холодная, как айсберг. Бессмысленная, как «Чёрный квадрат» Малевича. Бесстрастная, как норвежский игрок в кёрлинг. Эти дурацкие образы и сравнения маршировали у него в голове парадным строем, мешая уснуть. Вернер вспомнил, как пару месяцев назад стал случайным свидетелем ругани супружеской пары, то ли из Польши, то ли с Украины. Всё происходило в соседнем супермаркете. Они орали друг на друга на непонятном рычащешипящем языке, потом стали плеваться, а под конец муженёк схватил свою бабу за волосы и попытался приложить головой о холодильник с пивом. Но баба оказалась не промах и обрушила на благоверного серию прицельных ударов. Охранники с трудом смогли их разнять. А Вернер подумал, что, вернувшись домой, эти поляки или украинцы наверняка сладенько потрахались.
С Эльвирой Вернер, конечно, помирился. Через день она ему позвонила и сказала, что зайдёт вечером, посмотреть вместе с ним её репортаж в выпуске новостей. И он, разумеется, обрадовался, что всё закончилось так мирно и скучно. Но сон нарушился. Теперь Вернер засыпал лишь после трёх часов, а в семь утра просыпался и, чувствуя себя разбитым, шёл в гимназию. Он пожаловался Эльвире, припомнив заодно и перепалку насчёт ресторана. О перепалке она не вспомнила или сделала вид. Но посоветовала обратиться к врачу. Вернер записался на приём к своему терапевту и сходил к нему сегодня после занятий.
— Это не совсем бессонница, — сказал доктор Аппель, разглядывая какой-то волосок у себя на ладони. Потом сдул его на пол. — Всего лишь позднее засыпание. Я пропишу вам лёгкое снотворное, это должно помочь.
