– Не обращай внимания, папа, – сказала Эвелина. – Неужели не понятно? Он так увлечен этой ведьмой, что даже не замечает ловушки…
– Пожалуйста, Эвелина. – Чейз отложил нож.
– Она же водит тебя за нос! У нее к этому талант! Помимо всего прочего. Факты тебя больше не интересуют. Ты предпочитаешь не замечать их. Тебе хочется верить в ее ложь.
– Я хочу верить в правду, – спокойно сказал он.
– Правда в том, что она – шлюха.
– Эвелина, – вмешался Ноа. – Хватит.
Она повернулась к отцу:
– Ты на чьей стороне?
– Тебе прекрасно известно, что я на твоей стороне. Всегда был и буду.
– Тогда почему ты меня не поддерживаешь?
– То, что ты сейчас говоришь, тебя не красит. Ты забыла, чему я всегда тебя учил. Достоинству. Гордости.
– Ну, папа, извини. Мужа не каждый день убивают. – Эвелина огляделась. – А где вино? Выпить-то можно? Не слишком рано?
– Смерть мужа ты переживешь. А вот забывать, кто ты есть, непозволительно.
– А кто я есть? – Эвелина поднялась. – Я только смущаю тебя каждый день. – Она отставила стул и вышла из комнаты.
Некоторое время все молчали.
– В том, что она говорит, есть определенный смысл, – рассудительно заметил Ноа. – Семья должна держаться вместе. Что бы там ни предлагала тебе эта особа, Миранда Вуд, подумай хорошенько. Не лучше ли быть с нами заодно?
– А что такое она предлагает? – полюбопытствовала Кэсси.
– Не важно, – раздраженно отрезал Чейз. – Это к делу не относится.
– Не относится? – Ноа вскинул бровь. – Так ли?
Чейз с безразличным видом пожал плечами. Далось это нелегко, поскольку чувства к Миранде Вуд он питал самые разнообразные, да только все они были весьма далеки от безразличия. Ночью он проснулся вдруг весь в поту, словно вынырнув из кошмара, в котором заново прошел через панику и страх, охватившие его, когда он искал и не мог найти Миранду в дыму и пламени. Потом, уже под утро, тот же кошмар настиг его снова. В какой-то момент, ворочаясь на смятой простыне, Чейз пришел к выводу, что не способен к логичным рассуждениям там, где дело касается Миранды Вуд. Что с каждым днем его влечет к ней все сильнее. И что улики – вопреки голосу сердца – указывают на ее вину.
Утром Чейз встал измотанный бессонницей, но с абсолютно ясной головой. Он знал, что должен делать. Прежде всего, отступить, не приближаться к ней. Исправить допущенную в самом начале ошибку.
– Не беспокойтесь, Ноа. Видеться с ней в мои планы не входит.
– Я всегда считал тебя самым смышленым из Тримейнов, – удовлетворенно кивнул отец Эвелины. – И оказался прав.
