Город стекла — насчет этого буклеты не лгали. Маршалл не мог и шагу ступить, чтобы не столкнуться с собственным отражением, напоминающим, насколько все плохо. Они с Клэр прожили в новой стране достаточно долго, чтобы превратить расставание в проблему. Он забрал машину, она — все остальное, включая квартиру и некоторых новых друзей. Иногда Маршалл недоумевал, почему остается в Ванкувере, раз все уже кончено. Часто он думал, что дело в старом добром отрицании: Маршалл не мог принять поражение. Но иногда казалось, что ему просто нравилось испытывать боль — снова и снова.
Пленник в открытой клетке, слишком привыкший к мукам, чтобы выйти на свободу.
Он сунул леденец в рот и подумал о Старке, детективе, который вел дело его сына. Дал воспоминанию исчезнуть: ему здесь не место. Нити, связывавшие Маршалла с прошлым, давно порвались.
Капли дождя сыпались с неба. Маршалл шагнул в облако пара, поднимавшегося из вентиляционного отверстия на тротуаре, и вошел в букинистический магазин. Дверь украшали рождественские гирлянды и искусственные паучьи сети. Внутри было тепло и уютно. Он почувствовал себя как дома.
Заставленный книгами зал пах мышами и кожей. Хозяин магазина облокотился на стопку журналов с чашкой кофе в руке, а принесший их клиент пытался повысить цену. Маршалл прошел мимо, оставив их торговаться, и подошел к стеллажам в надежде затеряться между ними.
Он давно не читал. Когда-то его нельзя было встретить без книжки в заднем кармане и еще одной — в чемодане, на случай если ему захочется шагнуть в новый мир.
Но тот человек исчез. И забрал с собой все стоящие книги.
Маршалл скучал по нему. Расхаживая по магазину, он будто тянулся во тьму, надеялся, что прежний Маршалл схватит его за руку и скажет: «Привет. Я скучал».
Он пробежал пальцами по мятым корешкам. Под ногти забилась пыль. На коже остался запах книг. Маршалл прошел мимо указателя «Художественная литература». И увидел Клэр.
Она стояла к нему спиной, но он сразу ее узнал. По форме бедер, по волосам, по тому, как она оперлась на полку. С их последней встречи, семь месяцев назад, она набрала вес и наконец выглядела здоровой. Прощание вышло горьким: оба понимали, что их попытка начать новую жизнь не удалась. Смерть Ноя обожгла их, и кожа отношений загрубела, покрылась приносящими усладу шрамами. Клэр винила в случившемся себя. Маршалл ненавидел Ванкувер. Никто из них двоих не мог смириться, и вскоре горе стало единственным, что связывало Клэр и Маршалла вместе. Я тебя ненавижу. Я тебя люблю. Прощай. Не уходи.