Стэйси стала жертвенным агнцем, месивом из крови и костей в шерстяном свитере. Высокий мужчина прекратил петь и улыбнулся. Облизал губы, сухие и потрескавшиеся. Тело гудело, как провод под напряжением, голова кружилась.
Стэйси. Ему хотелось произнести ее имя вслух, но он не посмел. Она была архитектором, как и он. Вот только мужчина перепроектировал ее для своих целей, для Прощения. У ее имени была своя текстура, свой особенный привкус. Невинность и строгость. Шоколад, превращающийся в уголь.
В горле собралась мокрота, и он проглотил скользкий комок.
Двух мужчин окружали деревья — не осуждали, не глазели. В этом прелесть природы: от нее всегда можно ускользнуть. С людьми сложнее. Пожалуй, деревья даже были их союзниками. Скрывали некоторые вещи. Например, их самих. И все же забывать об осторожности не стоило.
Крысы шныряли в кустах в дальнем углу двора. Блестящие черные глазки, рыжевато-коричневый мех, в котором запутались листья. Их пронзительный писк резал слух. Крики Стэйси звучали приятнее. Высокий мужчина не знал почему. Возможно, из-за того, что он был благодарен ей за жертву, а к крысам не испытывал ничего, кроме презрения.
Вредители… мерзкие твари. Эти ублюдки могли прогрызть что угодно своими острыми как бритва зубами; хуже того, они слишком глупы, чтобы бояться установленных им ловушек или отравленной приманки в темных и сырых уголках дома. Он слышал, как крысы сновали в стенах по ночам, так близко, словно копошились в его голове. Он не знал, как они туда пробрались. Крысы пронырливы.
Руки высокого мужчины дрожали не из-за утреннего холода — от возбуждения. Он вспомнил ресницы Стэйси, как они касались его ладоней, после того как он выдернул их, все до одной. Дерг, дерг.
— Она страдала, — сказал толстый убийца. Его дыхание пахло никотиновой жвачкой. И бойней.
— Ага. — У высокого мужчины был легкий южный акцент, смягченный годами жизни в штате Вашингтон.
— Никогда не думал, что буду чувствовать себя так ужасно.
— Ага.
Высокий мужчина протянул другу сигарету и зажигалку за пятьдесят центов, которые купил в «Заправке и продуктах Кена». Сам он не курил, и «Кэмел» купил только ради своего товарища. Он знал, что они ему понадобятся. Сегодня больше, чем когда-либо.
Окровавленные, черные из-за земли пальцы поднесли язычок пламени к кончику сигареты. Невысокий мужчина выплюнул жвачку и затянулся. Легкие наполнились дымом. Дрожь удовольствия лишний раз напомнила, что решение завязать было глупым. Невысокий мужчина помедлил, посмотрел на крыс, снующих среди деревьев, и выдохнул. Вспомнил о жене, спящей дома. Сердце болело от тоски в унисон с ноющими костяшками пальцев. Артрит.