- Спасибо, - сказал он.
Шандор безразлично кивнул. Андор сел поудобнее и вздохнул.
Шандор понял, что предстоит долгий разговор.
- В чем дело? - спросил он.
- Цветы, - сказал Андор. - Они не всходят. Уже неделя прошла, и…
Шандор фыркнул.
- Что такое? - спросил Андор.
Шандор снова фыркнул.
- Поздней осенью цветы не сажают, дурашка.
Андор, уже готовый к ошеломительным откровениям о Природе Истины, либо
же к суровой отповеди о недостатке веры в Могущество Жизни, уронил
челюсть. И лишь минуту спустя сумел выдавить:
- Но ты же говорил…
- Я говорил об общих принципах. Это ты предпочел понять мои примеры
буквально, а когда я попытался объяснить тебе твою ошибку, и слушать не
захотел. Цветы, ха!
Андор широко раскрытыми очами взирал на него, отчаянно пытаясь понять.
И наконец проговорил:
- Шандор, пожалуйста…
- Что пожалуйста?
- Помоги мне.
- Да?
- Чего-то не хватает. Того, чего я не вижу или не делаю.
- И от этого ты несчастлив, так?
Андор печально кивнул.
- Ты чувствуешь, что твоя жизнь пуста, и пришел ко мне, потому что я
кажусь тебе живущим полной жизнью.
- Да.
- Ты думаешь, что у меня есть секрет, знание о том, как быть
счастливым.
- Нет, но…
- Никаких "но". Я это слышу во всем, что ты говоришь.
Лицо Шандора выражало смесь раздражения и разочарования. Андор опустил
взгляд, словно ребенок, под кроватью которого только что обнаружили
тарелку с остатками пудинга месячной давности.
Шандор проговорил неожиданно ласково:
- Андор, все не так просто. Цена мира в моем сознание - бремя
могущества, а за могущество я заплатил многими годами учебы. Пути
Богини…
- Богини?
- Конечно, Богини. Она живое воплощение могущества эльфов. Поэтому мы
и почитаем ее.
- Так могущество исходит от нее?
Шандор нахмурился.
- Можно и так сказать, пожалуй, но…
- Я понял! - воскликнул Андор. Словно после долгих блужданий при свете
лампады он впервые вышел к дневному свету, сердце его радостно билось,
переполненное восхищением.
Все эти годы, осознал он, ритуалы поклонения и почитания Богини он
выполнял так, словно они не имели к нему лично никакого отношения. Чем
больше он об этом думал, тем больше понимал, что Богиня вновь и вновь
обращалась к нему, а он предпочитал пропустить эти слова мимо ушей.
Все эти мелочи - цветы, которые отказывались расти, или фонтан,
который сломался как раз когда он целый день ждал возможности остудить в
нем свое чело, или неизменные его неудачи в упражнениях с оружием, или
хотя бы вот сегодня, заноза, которую он получил, наблюдая за цветами,
которым не суждено пробиться сквозь слой почвы. Сотни знамений, которые
должны были указать ему верное направление, а он был слеп.
