– Подождите, вы мне этого не говорили, – влез я в разговор. – Разве есть другие такие же, как я?
– Есть, Миша. Мне про двоих известно. Один где-то в Европе, другой проживает в колониях в Америке. Но чем чёрт не шутит, может, у Фридриха и правда целая армия энергетиков. Откуда нам знать?
– В общем, надо собрать воинов, – вернулся к теме Аристарх Петрович. – Мы должны выставить пятерых витязей, а вместе с ними двадцать человек младшей дружины и наёмников полсотни. Такое нам дал повеление император.
– Нет у нас стольких, – возразила Ольга Павловна. – Как же мы снарядим армию, когда на ремонт, да на восстановление промышленности все деньги уходят? А кто у нас останется, если всю младшую дружину послать на войну? Кто нас защищать будет?
– От кого защищать-то? – спросил Аристарх Петрович. – От Птахиных? Так им самим непросто.
– И всё же мы не можем так рисковать. Из старших членов надо кого-то оставить.
– И кого же?
– Я останусь, Михаил, Прокопий Иванович. А вот Григория, думаю, следует отправить на фронт.
– Он не согласится, – уверенно заявил воевода. – Может, Михаила лучше? Если у противника есть энергетики, значит и нам нужны. Так ведь? Что скажешь, Михаил? Готов послужить?
Я хотел ответить, что готов, но Ольга Павловна не дала и рта раскрыть.
– Ну что ты говоришь! Нам же защита нужна! Без Михаила мы, как без рук. Григорий поедет. Я его уговорю. Предоставь это мне. В конце концов, глава рода должен пример показывать.
– Дело твоё, – кивнул Аристарх Петрович. – Поступай, как считаешь правильным. Признаться, мысли приходят, что скоро нам всем придётся на войну ехать, и стар, и млад.
– Неужели всё так плохо? – пробасил Сергей Геннадьевич. – Разве императоры не собираются заключать мир?
– Да какой мир! Оба разошлись не на шутку, не остановить.
– Ишь, развоевались! – снова заулыбался брат Ольги, но на этот раз печаль сквозила в его взгляде. – Ну что им неймётся? Зима же близко. Кто ж зимой воюет? Солдат на квартиры надо отправлять.
– Эта война не такая, как раньше, – сказал воевода. – Я видел, что на фронте делается. Окопы сплошные, колючая проволока. И всё роют, роют... Броненосцы на позиции выводят, другую технику. А народу не счесть. И все – солдатики простые, кое-как обученные. Со всей России согнали. И все в грязи тонут. Мы под Бобруйском встали лагерем, а линия фронта в двадцати вёрстах от нас. Пришлось повидать всякого. И это только начало.
Когда все разошлись, Ольга Павловна попросила меня остаться. Остался и Прокопий Иванович. Он достал из бара графин с коньяком и налил себе стопку. Боярыня расспросила о дороге, но скорее в качестве жеста вежливости, нежели из интереса. Я ещё до поездки дал понять, что у меня есть дела, в которые другим совать нос не обязательно, и Ольга, кажется, приняла этот факт, так что любопытничать не стала.
