Между тем активно продолжавшиеся при Умаре завоевания обширных территорий Сирии, Северной Африки и Среднего Востока привели к резкому росту имущественного неравенства, в первую очередь за счет стремительного обогащения командиров высшего звена и наместников новых провинций. К их числу принадлежал Мугира ибн Шуʼба, отличавшийся редкостным сребролюбием и скупостью. После битвы при Нихавенде в 642 г., окончательно решившей судьбу Сасанидского Ирана, в ходе раздела добычи ему достался захваченный в плен перс Файруз, высококвалифицированный столяр, резчик и кузнец. Вскоре он принял ислам, оказался в Медине и был отпущен хозяином на оброк, однако размер оброка, два дирхема[7] в день, равнялся максимуму того, что мог заработать за этот срок даже опытный ремесленник; Файрузу же нужно было содержать жену и дочку.[8] В конце октября — начале ноября 644 г. отчаявшийся раб-мусульманин обратился с жалобой к халифу, который совершал обычный обход мединского базара. Известно, что Мугира не вызывал у Умара ни малейшей симпатии; халифу, который, по преданию, обходился единственной рубахой, было чуждо стяжательство, но он не желал ронять престиж высокопоставленного свободного курайшита перед рабом. Поэтому Умар заявил Файрузу, что не будет вмешиваться: дескать, для хорошего мастера этот оброк не чрезмерен. Так в глазах перса халиф стал главным виновником его бед. Рано утром в среду 3 ноября вооруженный обоюдоострым кинжалом Файруз в числе первых вошел в мечеть и занял место около Умара. Как только халиф начал молитву[9], Файруз нанес ему три удара кинжалом в живот, оказавшиеся смертельными, и устремился к выходу, ранив по пути еще дюжину единоверцев. Наконец на него удалось набросить плащ: он осознал, что обречен, и закололся.
Следует подчеркнуть, что этому первому в истории ислама убийству государственного деятеля столь высокого ранга присущи особенности, характерные для так называемых «террористических актов», которые совершались в мусульманском мире на протяжении Средних веков, в том числе и низаритами. Тактика тех, кто брался за осуществление покушений на жизнь политических и религиозных лидеров, отчасти повторяла стихийные действия Файруза. В качестве места для их проведения нередко выбиралась мечеть, а время старались приурочить к общей молитве, особенно пятничной[10], которую предписывалось посещать каждому мусульманину, разумеется без оружия. Именно с этим связано появление в конце VII — начале VIII в. н. э. такой детали интерьера крупных мечетей в столичных городах и провинциальных центрах, как максура (букв. «отделенная»), которая представляет собой небольшой павильон, со всех сторон покрытый деревянной решеткой, отгораживающей его от основного пространства молитвенного зала. В максуре молился правитель или его наместник, чтобы при большом стечении народа не опасаться за свою жизнь.
