Далее в Повести временных лет содержатся ещё два очень важных утверждения: «И сел Олег, княжа, в Киеве, и сказал Олег: "Да будет это мать городам русским" ("Се буди мати градомъ русъскимъ"). И были у него варяги, и словени, и прочие, прозвавшиеся русью». «Мать городов», как уже давно замечено, — это буквальный перевод греческого слова «митрополис», то есть метрополия, столица[132]. Олег объявляет Киев столицей, центром всей Руси. Таким образом, происходит символическое объединение севера и юга, объединение двух центров государственности — Новгорода, откуда пришёл Олег, и Киева, который он сделал столицей. Значение этого события принципиально: «Утверждение Олега в Киеве стало решающим шагом на пути государственного строительства в Восточной Европе»[133]. Действительно, условный 882 год можно считать важной вехой в ранней истории Руси, наравне с не менее условным 862-м.
Впрочем, в словосочетании «мати градом» применительно к Киеву усматривают и библейские аллюзии. В византийском «Житии преподобного Василия Нового», известном составителю Повести временных лет, «матерью городов» именуется новый, небесный Иерусалим, город Иисуса Христа после Второго пришествия. Эти слова, бесспорно, восходят к Посланию апостола Павла к галатам (4: 26): «А вышний Иерусалим свободь есть, иже есть мати всем нам». Таким образом, Киев мог пониматься как центр всего православного, богоспасаемого мира[134]. Правда, весть об этом оказывается вложенной в уста князя-язычника, что заставляет усомниться в столь неочевидной интерпретации летописного текста[135]. Вторая же фраза — о том, что варяги, словене и прочие прозвались русью — сопровождается в тексте Новгородской первой летописи показательным словом «оттоле», то есть «с этого времени». Иными словами, после объявления Киева стольным градом варяги, словене и прочие подвластные Олегу племена стали называться «русью»[136], то есть название княжеской дружины (преимущественно скандинавской по своему составу, о чём свидетельствует и русско-византийский договор 911 года) перешло на всех «подданных» Олега и стало собирательным наименованием для всего «народа»[137]. Тем самым летописец фиксирует важный момент в истории и эволюции самого понятия «русь», приурочивая его расширительное, этнополитическое значение к деяниям Олега, прежде всего к захвату Киева и объявлению его столицей. В этом заключался один из ответов на поставленный в самом начале Повести временных лет вопрос «откуду Руская земля стала есть», то есть как она создалась и как стала называться Русью.
