– Я принял твой вызов, Катари. Станцуй со мной танец крови и боли! Выиграй свободу или прими смерть от моей руки!
Танец крови и боли. Отлично. По россказням жрец «загонял» своих жертв в танце, и те сами умоляли его о смерти. И я на это подписалась.
Огонь в часах потёк. Жрец наступал, не давал и продыху! Я изворачивалась, уходила от его опасного оружия, меч–змея был довольно проворен, доставал меня снова и снова, оставлял царапины на коже. Царапины эти жгли приятной болью. Слишком приятной! Боль туманила разум, заставляла неосознанно подставляться под новые раны, думать только о них. Чёртова магия крови!
Не заметила, как в мои мысли проник бархатный голос жреца. Сладко искушал: «Покорись мне… Отдайся… Тебе не дадут победить, но я могу подарить тебе свободу, при условии, если ты станешь моей».
Всеми крохами оставшихся сил отгораживалась от щедрого предложения, всё ещё лелеяла надежду о победе. Равновесие удерживать удавалось всё сложнее, впрочем, как и связность мыслей. Периодически бросая взгляд на часы, я стала замечать странность – огонь не менял положения – он замер!
Ай! Меч продолжает ранить, исцарапывает одежду. Жрец играет со мной. Это уже не танец, больше похоже на бой.
Мужчина поймал мою руку, потянул на себя, закручивая в объятия, горячо зашептал на ухо:
– Сдайся. Тебе не победить…
В моей голове представлялось, как жрец укладывает меня на пыльную арену, садится на бедра, заводит мои руки за голову, прижимает их к камню. Меч забирается под юбки, щекочет кожу. Красавец жрец шепчет, что дарует свободу. Целует. Прикусывает кожу, заставляя моё тело биться в конвульсиях удовольствия. Желать новых прикосновений, словно наркотик.
«Я – единственное твое спасение».
И тогда приходит осознание – всё подстроено изначально. На арене невозможно победить. Вот почему выбравшие поединок со жрецом умоляли того о смерти, они сходили с ума от подобной агонии. Значит, единственный выход – смерть?
– Никогда… – шепчут мои губы.
Губы же жреца ухмыляются, ему нравится моя упёртость. Танец крови длится дальше.
Силы на сопротивление остаётся всё меньше. Почти не различаю, где реальность, а где видения жреца. Красавец уже давно избавил меня от лишней одежды, оглаживал горячими ладонями моё нагое тело, прикусывал зубами сжавшиеся от удовольствия горошины сосков, покрывал дорожками поцелуев каждый миллиметр кожи, вызывая приятные мурашки. Его грубые пальцы добрались до сокровенного местечка, творили там бесчинство, вырывая из моей груди сиплые стоны. Я изнывала от нехватки ласк, выгибалась навстречу, гладила в ответ стальные мышцы пресса, крепкие руки, плечи, тянулась к губам жреца, но он не собирался дарить мне поцелуй, как и освобождение от напряжения внизу живота, а оно уже достигло точки не возврата, свернулось тугой змеей, ожидая момента для прыжка.
