Мой отчет о проведенной операции встревожил Отто. Он без всякого интереса выслушал содержание беседы британского посла в Риме. Гораздо больше его обеспокоила та легкость, с какой прошла операция. Уверен ли я, что Вилли действительно спал? А может, это была уловка? Мои заверения его не убеждали. Он настоял, чтобы я внимательно следил за Вилли во время нашей следующей встречи и сообщил в подробностях любые изменения в его поведении. В те годы большинству иностранцев было свойственно преувеличивать коварство англичан, и в этом смысле сотрудники советских спецслужб не были исключением. Озабоченность Отто напомнила мне о случае, когда Тео вполне серьезно допытывался, действительно ли умер Лоренс[14], и не хотел принимать на веру мой утвердительный ответ.
Вскоре я начал уставать от общения с Вилли. В профессиональном смысле мы мало что от него получали, а в личном плане это вызывало раздражение. Гомосексуальность Вилли никак в отношении меня не проявлялась. Но, контактируя с ним, я неизбежно сталкивался с его друзьями, которых предпочел бы не видеть. Именно из-за этих личных, а не оперативных соображений я предложил Отто передать Вилли на связь Берджессу. Тот согласился и поручил мне свести их.
При этом, однако, мне предстояло выполнить одно условие: Берджесс не должен знать о цели встречи. Эту пустячную оговорку я мог объяснить только тем, что Москва с прицелом на будущее надеялась убедить каждого из нас в том, что другой не ведет разведработы. Такая мера предосторожности показалась мне бессмысленной, о чем я сказал тогда же Отто. Опасность могла возникнуть лишь в том случае, если бы кто-то из нас вдруг переметнулся в другой лагерь, но тогда сало из огня все равно не вытащишь. И действительно, как видно из дальнейшего повествования, из-за этой мелочи чуть не сорвалась вся операция.
Я устроил коктейль, включив в число приглашенных Вилли и Берджесса. Представив их друг другу, я, как и подобает образцовому хозяину, принялся курсировать от гостя к гостю. Вскоре из угла, где находились Берджесс с Вилли, послышались возбужденные голоса: там явно было что-то не в порядке. Я перехватил взгляд Берджесса, и он ринулся ко мне.
— Кто этот молодой самоуверенный идиот, который мнит себя великим знатоком Пруста? — громко спросил он.
Я ответил, что не могу ничего сказать ни о самоуверенности собеседника Берджесса, ни о Прусте, но Вилли не идиот. Он занимает важную должность в Военном министерстве.
