Передал тот разговор и просьбу Аргус-Страж, Всевидящие Очи, Гере. И богиня испугалась, что и впрямь захочет Зевс, сын Крона, взять себе на ложе Инииду. Если же прекрасен ее голос так, как слышала о нем богиня, вдруг ее муж больше не захочет видеть Геру? Будет Иниида царствовать над всем Олимпом тогда? И задумала она лихое…
Вот что по велению богини сделал Аргус, что все в мире видел. Он убил гнедую кобылицу, дикую, что родом была с Крита. Указал он на нее титанам и сказал – вина то Аполлона. Он загнал и умертвил Ини́иду, не поняв, что та – не просто лошадь.
Настоящая же титанида по веленью Геры сосной стала. И стоит она у Океана и, роняя слезы, плачет горько. А напоены те слезы светом от любви ее к титану-солнцу.
Каждый вечер мимо идет Гелий. Каждый вечер он в ладью садится. И плывет в укромную он бухту, где когда-то пела Инии́да…
О тысячеглазом Аргусе и его верности
Говорят, что некогда на свете А́ргус жил титан, прекрасный ликом. На закате он на холм ложился, подпирая голову рукою, и смотрел он на землю стооко .
Все знал в мире Аргус, все он видел. И о том рассказывал он Гере. И о том, как муж ее Кронион по ночам с высокого Олимпа вниз спускался на людскую землю. И о женщинах из смертных и бессмертных, всех, кого Зевс брал себе на ложе.
Верила словам титана Гера, был он преданным слугой богине. И когда Зевс гневал, грозный ликом, на Аргу́са за его доносы, не давала воли ему Гера сотворить худое что титану.
Но и Гере было неведомо, что скрывает А́ргус звездноокий от богов, что наверху Олимпа пировали в золотых чертогах.
В серебро-зеленом лесу горном, на лугах, украшенных цветами, издавна жила Киана дева, тоже, как и Аргус, титанида. Отцом был ее Нерей правдолюбивый, матерью была лесная нимфа. И по матери Киана тоже лес любила и жила в нем.
Густы были кроны того леса, высоки были его деревья, и не проникал среди ветвей тех взгляд всевидящего Аргуса. Но однажды вышла тихой ночью на опушку светлую Киана. Потянулась к звездам, что мерцали вдалеке на темном небосводе. То не звезды были, были очи Аргуса, числом неисчислимы.
И напомнили они Киане те цветы, что час в году единый расцветали на ее полянах. Были даром от отца Нерея, чтобы помнила о нем Киана. Не цветы то были – с моря жемчуг, что играл со света переливом.
Захотелось юной титаниде те цветы с неба сорвать – и ланью прянула прочь от родного леса к тем холмам, где возлежал Стоокий.
Добежала дева – видит Аргус, многоокий в золотых ресницах. Вспомнила титана титанида по рассказам своего отца Нерея. Правдою отцовской уколола:
