Моя дочь Хая захотела жить со мной. К этому моменту мы с Шэрон уже расстались, и Элин согласилась, что Хае нужен отец. Поэтому Хая переехала ко мне из Майами. Это было серьезное изменение в моей жизни. Я никогда не растил ребенка самостоятельно. И вот неожиданно на моем попечении оказалась двенадцатилетняя девочка.
Никогда не забуду наш первый вечер. Я встретил ее в аэропорту и привез в свою квартирку, в которой была только одна спальня. В квартиру побольше мы должны были переехать лишь на следующей неделе. А в эту неделю ей пришлось спать на диванчике в большой комнате.
Я пошел спать, размышляя о том, как мне со всем этим справиться.
«Ну, парень, – говорил я себе, – вот ты и взял на себя ответственность. Но я же понятия не имею, как быть отцом. Я же работаю все ночи напролет. Кто будет за ней смотреть? Что мне делать со всем этим?»
Утром я проснулся и увидел, что Хая сидит на краешке моей кровати.
«Ты вставал ночью?» – спросила она.
«Да», – ответил я.
«И пил воду из стакана?»
«Да, там стоял стакан с водой, и я ее выпил».
«Ты выпил мои контактные линзы».
Так началась для меня жизнь родителя. Однажды утром я открыл глаза и увидел какую-то морду прямо перед своим носом.
«Правда, лапочка?» – спросила Хая.
Она завела трех хорьков – они жили в ванной. Летом она подрабатывала на Капитолийском холме и ходила со мной к Дюку Зейберту. Это было идиллическое время. Мы посещали бейсбольные матчи с Эдвардом Беннетом Уильямсом[74]. Я сидел рядом с ним, когда Orioles выиграли «Всемирную серию» в 1983-м, и подружился с комментатором этой команды Джоном Миллером. Однажды Джон объявил, что в следующем иннинге он изобразит Ларри Кинга. Никто из радиослушателей не подозревал, что я сидел в тот момент рядом с ним. Так вот сбылась мечта моего детства – я сидел в кабинке комментатора и вел репортаж об игре. В ту же ночь мне позвонил один из слушателей и поинтересовался: «Вы были на игре?»
«Нет», – соврал я, чтобы посмотреть, что будет.
«И вы не слышали репортаж?»
«Нет».
«Там Джон Миллер спародировал вас».
«И как у него получилось?» И человек ответил:
«Очень похоже».
А потом был еще один телефонный звонок. Мне тогда так нравилось в Вашингтоне, что я далеко не сразу осознал, насколько верно был выбран момент.
Другая точка зрения
Герб «Деляга» Коэн
Друг
Ларри на телевидении прекрасен. А на радио с ним просто никого нельзя сравнить. Он каждую ночь по пять с половиной часов вел программу, которую слушал весь Вашингтон. Те, кто допоздна работал в Белом доме, включали радио и слушали Ларри по дороге домой. Его возрождение было необычайным. Он воскрес, словно феникс из пепла.
