Хотя нам хватало страстей и в бейсболе, и в кондитерской Мальца, примерно в шестнадцать мы начали интересоваться женским полом. Женщины всегда были для меня загадкой. Чем больше я о них узнавал, тем больше понимал, что ничего не знаю. Как-то раз я беседовал со Стивеном Хокингом, физиком, специалистом по черным дырам в космосе. В конце интервью я спросил у него: «Вас называют самым умным человеком на Земле. Есть ли что-то, чего вы не знаете? Что вас до сих пор продолжает поражать?» И он ответил: «Женщины».
Лично для меня это всегда чем-то напоминало песенку из «Моей прекрасной леди».
Почему женщина не может быть больше похожа на мужчину? Ты действительно обидишься, если я забуду про твой дурацкий день рождения?
Я никогда всерьез не обсуждал девушек со своей матерью. Ведь мать – это не женщина, это мать. Мои отношения с противоположным полом в школе Лафайета начались не слишком хорошо. Мы с Гербом поспорили на пять долларов, что я смогу проводить Айрис Зигель. Айрис была самой очаровательной девушкой из команды поддержки, недосягаемой мечтой, но я мог бы выиграть пари, потому что все, что от меня требовалось, – спуститься вместе с ней по школьной лестнице.
«И я не должен буду держать ее за руку и все такое?»
«Ладно, – согласился Герб. – Пять баксов».
Я прямо направился к Айрис и попытался напроситься проводить ее. Но она сказала, что очень торопится на тренировку. Я признался, что поспорил с приятелем на пять баксов и даже пообещал отдать эти деньги ей. Но она была непреклонна и отправилась, куда собиралась. Не было большего унижения, чем отдавать Гербу эти пять баксов на глазах у всех наших приятелей, собравшихся у этой чертовой лестницы.
По крайней мере тогда мне так казалось. Но мой первый поцелуй был еще хуже. Был прохладный вечер, и я только что начал курить. Подружка А-Бэ жила на одном конце квартала, подружка Герба – на другом. А моя – посередине. Ее звали Джуди. Мне было, наверное, лет семнадцать. Я провожал ее домой с сигаретой, торчащей в зубах, потому что считал, что так я похож на Хемфри Богарта. Мы начали подниматься по ступенькам. Она обернулась ко мне, прикрыла глаза и выпятила губки. Черт побери, меня хотят поцеловать! И я ответил на поцелуй… с сигаретой в зубах. Она заорала так, что вспыхнули все огни в квартале. Примчались Герб и А-Бэ. По лестнице сбежал отец Джуди. Она плакала. Я оправдывался от чистого сердца: «Я только что начал курить. Я сам не знал, что делаю, прости, прости меня, пожалуйста!»
