— А чего писать, если ушла? — проговорил Петя. — Отложим на завтра.
— Отложим, — повторил поглощённый своим занятием Димофей.
— Есть предложение: идти за ней и вести собрание на ходу, — сказал Коська.
Яблони уже цвели.
Все, даже самые тонкие ветки, покрылись нежными цветочками, словно бело-розовые мотыльки слетелись со всего света отдыхать в этот сад. И до того нежны и хрупки были новорождённые цветочки, что, казалось, достаточно одного громкого слова, чтобы от его звука лепестки тихо и печально попадали на землю. И дедушка Егор, любивший беседовать сам с собой, стал в саду разговаривать шёпотом.
А яблони, которые с утра до вечера махали друг другу голыми ветвями, за стыли теперь напряжённо и неподвижно, стараясь не уронить лёгких, как воздух, цветочков. И галки, привыкшие скандалить на ветвях, стали далеко облетать пушистые деревья и назначали свидания на дальних оградах и заборах.
В прозрачной тени яблонь, упрямо сжав губы, быстро шла побледневшая Лёля. Рядом с ней шагали Толя и Коська. Несколько дальше, припадая на колено, чтобы записать в протокол прения, шёл Фёдор, и рядом с ним — Петя. А позади всех, достругивая своё ружьё, плёлся Димофей.
— Дай честное пионерское, что не говорила отцу, и всё будет в порядке, — уговаривал Толя девочку. — Дай честное пионерское.
Лёля шла с каменным лицом, не оборачиваясь.
— Ну дай честное пионерское, — проговорил Димофей. — Чего тебе?
— Буду считать до трёх, — сказал Коська. — Если ничего не скажешь, поставим вопрос на голосование. Раз…
Лёля ускорила шаг. Коська догнал её и крикнул:
— Два!
Лёля пошла ещё быстрее.
— Три! — сказал Коська. — Кто за то, чтобы не ходить к Лёльке Гусевой на день рождения?
Лёля не удержалась и оглянулась назад. Члены пятой полеводческой бригады шли, подняв руки. Она прикусила губу, чтобы заглушить рыдания, и выбежала из сада.
Федя пересчитывал голоса.
— А ты? — спросил он Петю.
— А я — против.
— Ну вот! А я написал «единогласно». Почему ты против?
Но как Петя мог ответить: почему? Он и сам не знал этого.
Давно у Александра Александровича не было такого хорошего настроения.
Он любил заниматься стряпнёй, и в день рождения дочери с лёгкой душой отдавался этой, по мнению многих, непростительной для мужчины, слабости. Ночью он собственноручно испёк торт и, не переставая удивляться тому, как быстро бегут годы, стал выписывать кремом на торте цифру «Одиннадцать», обозначающую число лет, прожитых Лёлей. Утром Лёля получила подарки: Александр Александрович купил в сельпо самую лучшую куклу, которая, если её хорошенько потрясти, закрывала глаза, а мама прислала из города сказки Андерсена, роскошную книгу с множеством картинок, купленную, как это было видно по отметке на переплёте, в букинистическом магазине за сто пятьдесят рублей.
