— Фамилия?
— Опять? — удивился Вилька. — Ведь писали уже.
— Фамилия? — не меняя тона повторил вопрос старшина.
— Тишин.
— Имя?
— Вильгельм. Можно просто — Виля.
— Нельзя, — поправил старшина. — Отчество?
— Алексеевич.
— Год рождения?
— Шестьдесят первый.
— Образование?
— Десятилетка.
— Кем работает мать?
— Проводница. На железной дороге.
— Отец?
— А зачем вам?
— На вопросы вопросами не отвечают. Кто отец?
— А он у меня как бы не считается. Я его и не видел никогда.
— В анкете все считается.
— Ну вроде инженер.
— А ты сам?
— Спасатель.
— Это что еще за профессия?
— Профессия как профессия. Матрос Общества спасания на водах.
— Так и писать?
— Так и писать.
— И что, спас кого-нибудь?
— Типун вам на язык. Бог миловал. Это только называется так страшно. А в сущности, работа ничего. На воздухе.
— Понимаю, — сказал старшина, дунул на печать и, размахнувшись, ударил ею по уголку Вилиной фотографии. Частью фиолетового круга попал ему на щеку.
На стене висела копия монументального полотна художника Грекова «Оркестр Первой конной». У стены, под картиной была расстелена ковровая дорожка. На ней стояло пятнадцать голых ребят. Не совсем, конечно, голых. Кто в плавках, кто в трусах. А самый маленький — в белых полотняных кальсонах.
Майор расхаживал перед строем. Поскрипывали сапоги.
— Отправка из военкомата завтра в восемь ноль-ноль. Приглашаете на проводы мать, отца, родственников и любимую девушку.
«Они сговорились, — ужаснулся Виля. — Это просто проклятие какое-то. Наваждение. Девушка эта самая».
— Вопросы есть?
— Есть, — самый маленький поддернул кальсоны. — У кого нету любимой — можно нелюбимую?
Строй довольно хохотнул, а Виля даже похлопал в ладоши. Сказал «браво».
— Отставить, — предложил майор тоном, от которого действительно сразу захотелось «отставить». — Вопрос крайне глупый, — уточнил он. — Возможно, даже хулиганский. За такой вопрос можно вполне получить пять суток ареста. Еще вопросы есть?
Больше вопросов не было.
Виля одевался в «предбаннике» военкомата.
— Вам правда нравится моя идея? — недоверчиво спрашивал его Вараксин.
— Не то слово, — серьезно отвечал Виля. — Очень.
— А почему? — подозрительно выпытывал Николай.
— Могу объяснить, — с охотой отвечал Вилька. — Потому что вы именно на того нарвались, на кого вам нарваться следовало. Мне есть что сказать. Я, видите ли, долгое время был совершенно бездуховной личностью, — распалял он сам себя, — практически козлом. Вот тут-то и подвернулся Ларь.
— Кто?
