Спасатель | страница 7
Прозвенел звонок. Ася и Вараксин все стояли у двери.
— Потому она мне определенно нравится. Руку на сердце положа.
В классе было тихо.
— Веденеева, ты? — Это Лариков ей обрадовался от души. Ася видела. — Боже мой! Какими судьбами? Сколько лет? Сколько зим?
— Одно, — ответила. — Лето одно. И вот еще зима.
Перемена. Шум, ор, гвалт.
Кто-то кого-то волтузил в углу. Кто-то за кем-то гнался. Кто-то жадно читал учебник.
Вараксин наблюдал издали. Притулились к подоконнику.
— Как живем, Веденеева?
— Спасибо. Омерзительно…
Хотел улыбнуться шутке, покосился. Но понял, что это всерьез.
— Иль не фэ жамэ рьян утрэ!
— Это еще что такое? — изумилась Ася.
— Это, Веденеева, я опять по языку в аспирантуру провалился. Вот взял себе за правило: особо поражающие меня вещи формулировать по-французски.
— Я поразила?
— Уи.
— Шарман.
— Ты где? — спросил Лариков.
— В медицинском. И еще замужем.
— Нравится?
— Где? В медицинском? Или замужем?
Лариков нашелся не сразу.
— Мой муж — Григорий Ганин. Он из «В», из параллельного. До конца не дотянул. В ПТУ пошел. Из девятого. Не припоминаете?
— Не очень. Мне бы увидеть — я сразу вспомню. А так — не очень…
— Напрасно. Потому что он теперь закройщик. У него удивительный, видите ли, к этому делу вдруг талант прорезался. Все как с ума посходили. Вот уже скоро год. Образовалась жуткая очередь. Он, представьте, трудится как пчелка. А очередь совсем не рассасывается. Но вас я могу устроить. По-семейному. Без очереди. По блату, хотите?..
— Черт его знает, — промямлил Лариков.
— У него родители — подполковники.
— Это как?..
— Очень просто. Отец обыкновенный подполковник. Он на пенсии уже, правда. А мать — медик. Военный врач. Но тоже подполковник. Они нам кооператив построили. Две комнаты. И раздельный санузел. Хорошо?
— Хорошо, — опять похвалил Лариков.
Вараксин маячил в отдалении. Случайно встретились глазами. Вараксин приветливо улыбнулся. И Лариков ему издали тоже.
— Ну спасибо тебе, Веденеева, что зашла, — вдруг стал прощаться. — Молодчина, что не забываешь нашу, так сказать, альма матер…
Ася пристально глядела на него.
— Тебя сны не мучат? — спросила тихо.
— Это что с тобой, Веденеева? — изумился Лариков. — Отчего ты вдруг со мной на «ты»?
— Я, видите ли, вру очень много, — сказала Веденеева, и видно было, что это всерьез. — В последний год особенно. Это прямо что-то удивительное. Бывает, неделями слова правды не говорю. То ли это жизнь так складывается, то ли еще почему… Только вдруг невыносимо мне как-то все это стало. Такое мое лживое положение. С чего-то эту жуть ломать начинать надо? — спросила она, но Лариков промолчал.
