Присел на подоконник. Она стояла недалеко. Их разделяло стекло двери. В стекле отражались звезды, ночные облака и небо с туманным подбоем лунного света. Сквозь все мерцало ее лицо. И оно показалось ему прекрасным.
— Правда, стыдно, — сказала и опять чуть улыбнулась.
— Чего? — удивился.
— Тебя, лодки… картины… всего…
Помолчали.
— И еще, знаешь, чего я подумала?
Виля молчал.
— Может, правда, не в нем одном только дело?
— Не в Ларе одном, что ли?
— Пусть так, — согласилась Ася. — Может, правда, не только в нем?
— Конечно, — обрадовался Виля, но сдержался. — Не может быть в нем одном, — предположил туманно.
Ася опять улыбнулась.
— Я жила, видишь ли, очень плохо, — объяснила ровно. — Думаю одно, а живу по-другому совсем. Потом невыносимо вдруг стало. И я решила. Дай хоть день поживу так, как думаю.
— Ну и что?
— Видишь вот — пожила…
Виля молчал.
— Понравилось? — наконец спросил он. Ася пожала плечами и улыбнулась опять.
— А дерево — что?.. Что с ним случиться может? Оно и вправду было. Оно живое. А когда живое, то и не страшно уже ничего.
…Дерево явилось опять. Теперь среди ночи. То зеленое дерево, дождь…
Ганин сидел в кухне на том же месте. Горел свет. Чистый лист лежал перед ним. Ганин был измучен.
— Так нельзя, — сказал себе вслух. — Что-то нужно делать. Отец прав. Что-то делать…
Но встать не было сил.
«Или, может…» — появилось вдруг у него в голове. Но додумать он не хотел.
— У меня, понимаешь, ребенок будет, — сказала Ася, и Виля окаменел.
— Брось, — почему-то с ужасом наконец вымолвил он.
— Он живой уже, наверное, знаешь. Иногда я так чувствую. Ты послушать хочешь?
Виля подошел. Неловко опустился на колени. Не поднимая рук, осторожно приложил ухо к крутой и горячей округлости ее живота.
Ему и впрямь показалось, что он что-то слышит.
Млечный Путь шел над ними и тихий свет бесчисленных его звезд бил в стриженую макушку.
Ганин опустился на колени в траву, открыл замок, прозвенел цепью. Влез в машину. Заработал мотор. Ганин включил фары. Белый свет ударил в глаза.
«Запорожец» ковылял по пустынным улицам городка. Мосты, набережные… Деревья у воды. Звезды в небе. Осенний туман.
Ганин перелез через забор. Мотора «Запорожца» не выключил.
Прошел по тропе палисадника. Среди ночи ярко горели хризантемы. Отцовский автомобиль сверкал под луной невероятным лакированным блеском.
Ганин тихонько прошел внутрь.
Мотор все работал.
Через минуту он появился опять. В руках нес двустволку. Осторожно перелез через забор. Сел в кабину. Надломил ствол. Полез в карман.
