Пранас не мог сосредоточиться на том, что говорил доктор. Думал, что нужно сесть на велосипед и ехать за «Жигулями» Йонаса и не подвергать испытанию те связи, которые между ними тянутся вот уже двадцать лет. Тут еще как нарочно у калитки Йонас спросил:
— Подвезти тебя?
— Я на велосипеде.
— Да. Правда.
— Слушай, у тебя ведь тоже день получки. Может быть, достанем что-нибудь и посидим еще?
— С удовольствием, — сказал Йонас. — Но нет. У меня в десять свидание. Я не хочу, чтобы подумали, что я сбежал.
Пранас расслабился и решил, что пусть будет как будет.
— Что у тебя под этими очками и под пластырями? — спросил с поддельной заинтересованностью. — Нарыв?
— Ого-о! Острая аллергия… — и еще пробормотал что-то по-латыни Йонас. — После ужина я зайду к тебе, — сказал и сел в машину.
Дорога и вправду опустела. Закон о конфискации ключей в вечер получки вступил в силу.
К вечернему свиданию он готовился с методичностью хирурга перед операцией. Из трех пар перчаток, что нашел в гараже, он выбрал самые толстые. Зашил распоровшийся шов, потом смазал жиром кожу, которая засохла от бензина и влаги и, показалось ему, потому недостаточно облегает кулак. Потом долго рылся среди инструментов, пока нашел железяку, которая устраивала его и длиной и весом, тщательно вычистил ее тряпочкой, смоченной бензином. Все это положил под настольную лампу у себя на столе и низко опустил колпак, чтобы и масло и бензин в меру просохли. Потом побрился, надушился и, довольный собой, решительно развалился с газетой в руках на топчанчике, на котором укладывал обычно больных.
Было десять минут одиннадцатого, когда в дверь постучал Ачас.
— Входите.
Ачас увидел доктора, как и в те вечера запятым амбулаторной бюрократией. Доктор сидел за столом и писал.
— Садитесь. Понимаете, приятель, я, порассудив, решил несколько уравнять наши силы. — Он рукой, одетой в толстую кожаную перчатку, отложил в сторону перо, подвинул железяку и повернулся лицом к гостю. Первую неожиданность он обнаружил, увидев, что Ачас уселся на мизерном табурете у шкафа с аптечкой. Однако Йонас не давал сбить себя с толку и дальше произносил слова по намеченному сценарию.
— Вот этой железкой я расшиб пополам доску двадцатимиллиметровой толщины с первого удара. Я сегодня проделал эту операцию трижды с неизменным успехом. Вы мне верите? (Да.) Пора утрясти наши страсти и вернуться в современный мир, где нет обманутых мужей и жен, есть только люди, которые выбирают, с кем и где они хотят жить, с кем они, согласно закону, хотят создавать семью… Это исходная точка нашего разговора. Почему так смотрите на меня? От старой аллергии (он буркнул по-латыни три слова) у меня появилась опухоль на лице.
