— А давно они тут прошли, товарищ капитан?
— Примерно сутки назад… Выступаем через двадцать минут. Группу старшего сержанта Карпова ждать не будем, оставим им записку… А теперь расслабиться, закрыть глаза! Пятнадцать минут сна.
В ресторане «Аждахор» было людно, несмотря на будни. Мелькали кители военных, цветные куртки альпинистов из спасательных команд.
За столом сидели Сангин, похудевшие, обветренные Саид и Бако. Парень все вертелся, высматривал кого-то за соседним столиком.
— Шеф, цель — на горизонте, иду на сближение! — вдруг выпалил он и поднялся.
Скоро он уже танцевал с какой-то юной особой.
— Не слишком ли много ты Олиму доверил? — не глядя на Сангина, спросил Саид. — Жену, эксперимент…
— Ты Ширин не трогай, это не твое дело! А в остальном — не тебе меня упрекать. Ты тоже всех торопил: быстрей, быстрей, нам нужно регулируемое таяние ледника, это миллионы, миллиарды рублей! И в общем, это верно — хозяйство нуждается в воде…
— Серьезным идеям нужны серьезные исполнители, — прервал его Саид.
— Но он же талантливый человек!
— Талантливый и серьезный — это не одно и то же. Сотни тысяч жизней под угрозой из-за мальчишеской безответственности одного человека! Конечно, может, и грех так говорить, когда неизвестно, что сейчас с ним и со всеми остальными… Зачем было людей через хребет тащить? Сидели бы на месте — дождались бы помощи…
Сангин сидел, низко опустив голову, и Саид понял, что допустил бестактность.
— Выберутся они. Вот посмотришь, выберутся. — И даже позволил себе пошутить: — Там семь мужиков, как-нибудь одну женщину спасут. А Олим… Что ж, ему остается только героизмом искупить свою собственную вину.
— Это еще вопрос, кто больше виноват — Олим или я, — тихо проговорил Сангин. — В конце концов, именно я настоял на усилении режима подогрева. Он только согласился, а настоял я.
— Та-ак… — озадаченно протянул Саид.
После четырех дней пурги и свирепого воя ветра на хребет Каразор внезапно опустилась тишина. К ночи над изможденными путниками открылось ясное небо, усеянное звездами. Но и это уже не могло их радовать. Надежда на близкое спасение, надежда, которая так долго поддерживала их силы в трудном пути, теперь лопнула как мыльный пузырь. Впереди, в нескольких метрах от места ночного привала, чернела пропасть, дорога назад казалась совершенно немыслимой, невозможной. Отчаянье, охватившее гляциологов, снова грозило взрывом взаимных попреков.
Первым начал Халик Обидович. Он долго ворочался в своем спальном мешке, потом затих и через минуту раздумчиво проговорил:
