В тугом узле | страница 20
Однако самое смешное было в том, что я не очень-то искренне отбрыкивался, скорее так, из упрямства. Потому что, если честно говорить, я как раз любил, когда нас бросали на внешние работы: поездки, новые знакомства, какое-то разнообразие, неожиданности, распоряжаешься временем, как тебе нравится. Словом, все то, что дает человеку командировка. Я ездил в них еще в бытность мастера Канижаи, хотя систематически мы тогда этим не занимались. Но ведь не всегда делаешь то, что тебе по душе, подчас делаешь и то, что заставляют делать. Поймут ли они меня, если я скажу им это?
— Я не хочу агитировать, но, честное слово, у меня сейчас такое паршивое семейное положение, что не могу я часто выезжать в командировки. И дело не в том, что мне это стеснительно или что у меня нет к ним доверия, просто факт есть факт. Я ведь после рабочего дня должен еще как-то деньги зарабатывать. Вам понятно это, товарищ Беренаш? Дело не в моей недисциплинированности. Но не могу же я отказать господину Яноши только потому, что мои поездки сделают меня участником движения «Лучше знать свою родину»…
Я никогда еще не видел Беренаша таким разъяренным:
— У господина Яноши?! Это еще кто такой?
— Ремесленник по производству надгробий. Частник, ну и что?!
— Ум за разум заходит! Выходит, и вас уже одолела проклятая жадность до денег?
— Только, пожалуйста, не пытайтесь доказать, товарищ председатель профкома, что на ту зарплату, которую я получаю за работу на заводе, можно ходить гоголем!
Рыжий Лис только улыбался, слушая наши пререкания.
— Я даже не знал, что вы такой упрямый парень, — сказал он. — Коли и со своими людьми вы будете таким же твердым, то за вас можно не беспокоиться.
— С моими людьми?
— Мне нужен бригадир, дружище! Может, вы думаете, что мы пришли сюда только для того, чтобы сообщить вам: товарищ Богар, отныне вы теперь будете работать в цехе гарантийного монтажа? Отнюдь! Вы теперь будете возглавлять бригаду.
— Но ведь у нас есть бригадир, товарищ Ишпански!
— Товарищ Мадараш получит другое назначение.
— Не обмишурился же он?
— Мы переводим его по его собственной просьбе.
Мне вдруг стало очень жалко бедного Мадараша. Хороший человек, доброжелательный и все прочее, только слишком холодный и жесткий. И в конце концов наше же идиотское поведение парализовало его. Потому что мы вставляли ему палки в колеса где только могли. А почему? Может быть, мы хотели таким способом отомстить ему за нашего батю, ушедшего бригадира — папашу Канижаи? А может, не могли примириться с потерянной славой? Пытались показать свою силу?