Ровно через минуту, проходя возле стола нового работника отдела, Василевич будто между прочим с надлежащей инженерской сухостью и деловитостью заметил, что на двери отдела под табличками с фамилиями следует прикрепить еще одну — соответственно должности, которую он, Сергей Дубровный, занял.
К концу рабочего дня замечание было учтено. Сергей вступил в должность. На четвертом этаже.
Подъезжая на автобусе к заводу с тыльной стороны, где имелась нелегальная проходная, Иван вспоминал, как три года назад, впервые заступив на ночь начальником смены, почувствовал себя котенком, которого взяли да и швырнули в воду. Было отчего растеряться: до десятка вопросов, нерешенных в первую смену, автоматически переходили во вторую. А с кем держать совет? Чьей помощью заручиться, если цеховое начальство разбежалось по домам. Тогда и самому хотелось бросить все и убежать из корпуса, а теперь об этом думалось с улыбкой.
Иван, может, в тысячный раз задержал взгляд на стальном ало-синем каре — партии «Беларусов», подготовленных к отгрузке на железнодорожной платформе. Все тут давно примелькалось: корпуса и трубы, плавающие в черном дыму, тонкие сосны с сухими верхушками вокруг завода… А вот ряды тракторов, свежо поблескивающие на утреннем свету краской, отчего-то не утомляют взгляд. Странно. Иван никогда не задумывался над этим, как не задумывался над афоризмами жены, над вошедшими уже в привычку подтруниваниями над ним Тамары, хотя кто над кем должен бы подтрунивать — это еще вопрос, над душевным состоянием брата, испытывающим угрызения совести после бегства из Видибора в город, над равнодушным отношением к его, Иванову, городскому благополучию домашних, особенно отца, — словом, над всем тем, что не заключало в себе хоть капли здравого практического смысла. А практический смысл он видел только в своей работе. Под этот смысл подгонялось все остальное. Или, может, те триста тракторов, будто на ладони выставленных для всеобщего обозрения, не есть реальное воплощение этого смысла?
— Красиво, не правда ли?! — горделиво выпрямился на сиденье сосед Ивана, снял очки и, протирая темные стекла платочком, близоруко прищурился в окно.
— Трактора и есть трактора. Какая в них красота, — с деланным безразличием отозвался Иван. — Зато службе сбыта работенка. К ним теперь поступает разнорядочка — за голову схватишься. А вы, простите, не по снабженческой части?
— Извините, я — дизайнер. Вы хоть слышали о такой профессии?
