— Значит, ты не против? — осторожно спросила я.
— Нет, не против. Точнее, отговаривать тебя не стану. Если ты решишь, что эти деньги тебе нужны, что они тебе помогут…
— Мама, ты хотя бы представляешь, сколько у него денег было?
— Нет. А ты?
— Уже представляю, — негромко отозвалась я, вспоминая вечер в «Колесе».
Но, наверное, именно это мне и нужно было. Если не мамино благословение, то хотя бы согласие и поддержка. И теперь у меня было, что ответить Антону, и с каким настроением идти в дом отца. Я собиралась туда, как законная дочь и наследница. И из-за этого нервничала весь понедельник. С Антоном мы снова созвонились, он ещё раз попытался меня убедить, что нет ничего страшного в том, если на ужине мы появимся вместе, ещё бы сказал: рука об руку, но я снова отказалась. По этому поводу моё мнение не изменилось.
— Не беспокойся, я сама в состоянии добраться. И я точно там буду, не передумаю, — заверила я его.
— Что ж, хорошо. Хотя, у меня ощущение, что ты меня избегаешь.
— Правда? — И своенравно усмехнулась, уверенная, что он мой смешок услышал. — Я уже не в том возрасте, Антон, чтобы переживать из-за поцелуя.
— Я предпочёл бы, чтобы ты не переживала. Чтобы мой поцелуй вызвал другие эмоции.
Я лишь глаза прикрыла. На это мне сказать было уже нечего, поэтому я торопливо простилась с ним. Телефон выключила, сунула его в сумку, словно он меня одним своим видом смущал, а после пару минут стояла у окна учительской, без всякой цели глядя вниз, на школьный двор. Он был пуст, шёл урок, дети сидели по классам и под присмотром педагогов, а я одна в учительской обдумывала предстоящий вечер.
— Лера.
Я обернулась, услышав голос Станислава Витальевича. Он стоял в дверях, окинул взглядом помещение, понял, что я одна, и тогда уже вошёл, прикрыв за собой дверь.
— Привет.
— Привет, — отозвалась я негромко. От окна отошла и вернулась к своему столу.
— Как дела?
— Нормально.
— К матери ездила?
Надо же, он помнит, что по выходным я езжу к матери в деревню. Кивнула, после чего не утерпела и поинтересовалась:
— Ты звонил?
Стас помедлил секунду, обдумывая, но признался в большем.
— Заезжал в субботу. Смотрю, окна тёмные. Понял, что ты уехала.
— Мог бы позвонить на мобильный, — сказала я тихо, было похоже на ворчание.
— Не хотел мешать.
— Ах вот в чём дело.
— Лера.
Я заметила, как он снова опасливо обернулся на дверь, и это отозвалось в моей душе жгучей обидой. Не знаю, то ли что-то изменилось за последние дни, то ли мы подошли к какой-то точке, за которой необходимо было принять решение, а решения не находилось, по крайней мере у Стаса, но меня вдруг стало всё раздражать. В его поведении, такой явной опаске, попытке потянуть время, это казалось неприятным и обидным.
