— Мы благодарим вас, — сказала она и убрала руку, сжимая кусочек пергамента, который мог стать ключом к их будущему.
— Да, — повторил потрясенный Леандр. — Благодарим.
— Мы отблагодарите меня лучшей музыкой, — сказал Пророк.
Лин отогнала эти мысли, пытаясь сосредоточиться на молитве.
«Киара, — думала она. — Хранительница секретов. Помоги нам справиться».
Она открыла глаза. Старушка ушла, как и Марлен. Полированный пол под ее коленями стал теплым. Лин поднялась на ноги, ощущая боль в коленях и голенях от того, как долго они прижимались к камню.
* * *
Марлен Хамбрелэй подумывал вернуться в храм Киары и помолиться, но решил, что ему все равно. Пусть темная богиня поступает, как хочет. На улицах его не замечали, очередной поэт среди сотен, прибывших в Тамриллин на Ярмарку. Раз в двенадцать лет они собирались здесь для самого престижного состязания, где можно было выиграть Серебряную ветвь.
Он прошел лоток, где продавали маски, половинки лиц с пустыми глазами. Таких было много по всему городу в эти дни, ведь ярмарка начиналась с маскарада. Марлена забавляла такая традиция, ведь, если посмотреть, лицо каждого уже было маской.
Марлен всегда был хорош в вынюхивании секретов. Еще со времен, когда он стряхивал братьев с яблочных деревьев в семейном саду, куда они залезали до того, как разрешалось собирать урожай. Озарять светом самые гадкие мысли людей его… развлекало.
Это отразилось и в его работе: критики хвалили Марена и Дариена за их мастерское раскрытие глубин человеческой души. Половина в этом была заслугой Марлена, который ощущал, как силы его желания поднимаются в свете свечи, превращаются в тени других, воображаемых фигур. Они с Дариеном прославлялись за то, что свергали героев минувших дней. Делали их похожими на людей, а порой и хуже.
Некоторые критики их песен выбирали другой путь, злились, что такие юные поэты популярны, ведь их тексты были исполнены цинизма. Порой они даже предлагали запретить такие песни, но юмор поэтов-сатиров развлекал двор. Так говорили Марлену. Пока не насмехаешься над придворными, писать сатиру о героях старины позволялось.
Много юмора исходило от Дариена. Марлен был тенью, что танцевала по краю, критики ощущали ее, но не могли точно описать, к их раздражению. Это тоже можно было считать секретом. Темным сердцем их музыки.
Но была разница между раскрытием секрета, который можно было обратить в песню, и важного секрета. Например, такого, из-за которого могли убить.
