Нисходящее же далее в сферу несходства затеняется более, так что утрачивает интеллектуальную [способность] вообще, удерживая только чувственное познание. Отстоящее еще далее удерживает только низшую способность души — растительную и подобные ей. Пример тому — свечение, исходящее от светлого солнца в прозрачный воздух, тонкие облака и тела белого, черного или красного цвета, который постепенно замыкается и все более утрачивает силу своей способности, пока не дойдет до лишенности. Во всех [телах], через которые он проходит, он имеет различное бытие и вид и является одним только по происхождению от одного первого источника света. Поскольку же это происхождение форм из первой причины есть одинаково для всех [форм], Платон сказал, что первая форма — едина и только ею сотворены все [вещи]. Но и Демокрит и Левкипп говорили, что все [вещи] суть одно и то же и стали различными из-за соотношения и составленности.
Но обе стороны заблуждаются, поскольку то, что едино благодаря исхождению от одного простого и многообразно согласно бытию и фигуре, остается единым по отношению к первой единой действующей причине, и если природы душ и форм рассматриваются согласно этому различному бытию, то они суть собственные природы душ и форм и различие материи существует благодаря им, а не наоборот, и они дают бытие материям. Такое рассмотрение их является надлежащим, и так они определяются и познаются согласно тому, что Исаак говорит в «Книге определений»[58], а именно, что разумная душа производится в тени интеллектуальной, а душа чувственная — в тени разумной, а душа вегетативная в тени чувственной, а природа неба в тени вегетативной, поскольку сущность, дающая бытие, происходит от первой причины. И таким образом, если отошедшее [от первой причины] принимается благодаря уподоблению, оно будет наиболее простым в бытии, и могущественным, и благороднейшим, и наиболее универсальной природой согласно абстракции. Но согласно тому, что мы сказали, что наиболее универсальное есть причина и исток для многообразного, то эта сущность есть вегетативная, интеллектуальная, причинная, движущая и обладающая многими другими способностями блага, и относительно этого все дается первым причиненным, которое есть интеллектуальное сущее, причиняющее движение орбит. Эта же сущность, нисходя, все более лишается простоты и способности, как мы говорим, вплоть до крайнего сущего, которое в наименьшей степени принимает различие и способность сущего, и эта лишенность названа философами затененностью. Из этого ясно истинное понимание того, что все происходит из самой единой идеи, и того, каким образом идея в первой причине едина и не имеет множественности, иначе как из-за нисхождения и близости к причиненному. Ведь не истинно то, что жизнь в первой причине отделена от бытия, но она есть эманация простой сущности из первого простого бытия. И как первое единое бытие есть и познающее, и движущее, такова и сущность, эманирующая с теми же способностями, если она не затеняется из-за дистанции несходства.
