— Что, если это случится снова? — спросила я. — Что, если кто-то снова попытается навредить конкурентам?
— Не думаю, что это возможно, — ответил Девон. — Завтра начинаются поединки; при этом на ринге будут состязаться друг с другом двое человек один на один. Будет трудновато саботировать это или каким-то образом сжульничать.
Клаудия и Мо пробормотали своё согласие. Но даже если диверсант уже думал о том, чтобы снова нанести удар, сегодня вечером мы всё равно ничего не могли с этим поделать. Поэтому Мо ушёл, чтобы проверить свои источники и узнать, дошли ли до них какие-нибудь слухи, а Девон пошёл переодеваться к ужину.
Клаудия подошла к своему столу, села, надела очки и начала просматривать бумаги. Я медленно направилась её сторону. Прежде чем заговорить, я подождала, когда Девон закроет за собой дверь библиотеки.
— Интересная у вас с Виктором была встреча.
— Да, он, как всегда, был очаровательным, — сухо ответила она.
— Он всегда так относиться к Деи?
— К сожалению, да.
— Почему?
Клаудия оторвала взгляд от своих бумаг.
— Почему Виктор делает то или другое? Если коротко, то просто потому, что может. Или потому что думает, что это принесёт ему какую-то пользу. Или то, и другое. Но он уже всегда был жесток к Деи, относился к ней гораздо более жестче, чем к Блейку.
И Виктор причинил Дее гораздо больше боли, чем когда-либо причинял Блейку. Виктор должен был гордиться тем, что она заняла второе место в полосе препятствий, но вместо этого он был к ней холодным и пренебрежительным, назвав её неудачницей перед своими заклятыми врагами. Мне вообще было интересно, заслуживала ли она когда-либо благосклонность в его глазах какими-нибудь своими действиями.
— Какой прок ему в том, чтобы его дочь чувствовала себя ужасно?
Клаудия сняла очки и отложила в сторону.
— Я никогда не утверждала, что понимаю мотивы извращённого ума Виктора Дракониса. Единственное, что приходит мне в голову этот то, что в его сердце царит тьма. А это ты уже сама заметила.
Я всё ещё помнила, как его ледяная ненависть, словно нож, впилась мне в грудь. Даже сейчас из-за этого воспоминания у меня по спине пробежал холодок, предавший мне ещё больше решительности выяснить, что задумал Виктор.
— Знаете, я мало чего добилась, следуя вашим рекомендациям.
— Что ты имеешь в виду?
Я пожала плечами.
— Говорить с людьми, используя на них моё зрение души — это конечно увлекательно, но я не могу читать мысли, понимаете? Только эмоции. А эмоции могут значить всё что угодно. Поэтому я подумала, что могла бы попробовать более прямой подход, чтобы выяснить, что замышляют Виктор и Блейк.
