Сколько времени мной настойчиво занимались, потихоньку разминая мышцы, не знаю. Кажется, я снова задремала, полностью отдавшись чужим рукам и окончательно решив, что отрывать их с мясом, когда встану, не буду. На месте у мастера руки. Что ни говори, а на месте, хоть он и урожденный скарон. Так меня расслабить, что я просто таю куском сахара в горячей воде, еще ни у кого не получалось. Так что пусть живет…
Окончательно размякнув, я сладко зевнула.
…И пусть научит меня своему искусству, чтобы немного сгладить последствия сегодняшнего трудного занятия. Ведь боль никогда не бывает вечной. И за ней рано или поздно всегда приходит что-то иное. Например, радость. Удовольствие. Облегчение или даже смерть.
Что-то будет там, впереди. Что-то обязательно будет. Сегодня, завтра, послезавтра… надо лишь дождаться этого и потом с удовлетворением признаться себе, что на самом деле все было к лучшему.
Да. Абсолютно все.
Из Школы я уходила поздно – на этот раз занятия (а вернее, их последствия) затянулись так надолго, что, когда мы вышли за ворота, солнце начало ощутимо клониться к вечеру.
Признаться, мне было немного неловко: из-за меня мастеру Лаору пришлось отпустить остальных учеников и уделить внимание исключительно моей персоне, потому что на восстановление ушло так много времени, что ни на что иное уже не осталось. Более того, после сауны мне пришлось еще с час отмокать в хвойной ванне, чтобы окончательно привести себя в порядок, а потом пить едкий травяной настой. Да еще ждать, пока учитель изобретет для моего брюха совершенно особенную мазь, которая обещала избавить от последствий ожога и снова сделать кожу ровной, чистой и белой, как первый снег.
От такого подарка я, разумеется, отказаться не могла, поэтому согласилась ждать целых два оборота, пока мастер колдовал над ингредиентами. Правда, перед этим ему пришлось еще раз осмотреть и тщательно ощупать мой многострадальный живот, которому сегодня немало досталось, но я не возражала. Плевать – пускай смотрит. Главное, чтобы шрамы убрал, потому что снадобье господина да Лоро выдохлось или перестало действовать – за последние недели от него не было никакого проку. А я была готова на многое, чтобы получить приемлемый результат. Даже на то, чтобы терпеливо сносить прикосновения малоизвестного лекаря, пообещавшего избавить меня от уродства.
Впрочем, учитель не стал испытывать мое терпение дольше необходимого. И не потребовал ничего сверхординарного. Даже кивнул благодарно, когда Лин, возмущенный моей забывчивостью, с недовольным рыком накинул на мои телеса спешно найденную простыню. Я слегка смутилась, потому что поворачивалась на кушетке без задней мысли и совсем не подумала, в каком именно виде на ней лежу. Но мастер, кажется, не рассердился на такое бесстыдство. Так что все прошло нормально.
