На Маше, разумеется, тоже была шляпка из полупрозрачного материала и зонтик с какими-то там изящными и многозначительными узорами. Старшие товарищи, сдержанно хихикая, сообщили мне, что дамы… то есть, конечно, барышни… но и дамы, конечно, тоже, отправляясь на свидание, долго подбирают цвета одеяний и узоры на них, отыскивая, какое сочетание цветов и узоров совершенно сразит собеседника. А мужчины не видят ни цветов, ни узоров, но обязаны их горячо хвалить.
И если бы кто-то из старших товарищей хихикнул хотя бы на гран несдержанно, я бы ему… я бы ему… плохое бы сделал очень я ему. Им бы вообще хихикать не надо бы, но что тут сделаешь, кругом застава, и все такие умные, что паразит на паразите.
В сухой сезон на Земле Барятинского — раздолье для дам и барышень. Погоды стоят сухие, свет льется с неба ниагарами, звезда Роза щедро орошает зноем земли и воды, и всякая тварь заливисто стрекочет в кустах. Когда полдень разверзает свою топку, надо сидеть под крышей и горячо молиться за того парня, который изобрел кондиционеры. А рано утром и поздно вечером можно гулять, и как гулять дамам и барышням без зонтиков и широкополых шляп? Сухой сезон иного не потерпит, высушит и зажарит. Вот и есть у них превосходный предлог…
Мать-майорша Сманова ходит в старинной шляпке с фрейлинской лентой, которую пожаловала еще ее матушке сама государыня императрица. Зонтик носит строгих цветов, но материал на него выписала аж с самой Земли.
Мать-попадья — вся в романтическом бело-розовом и непрерывно улыбается. Но улыбается она так мило и беззащитно, что все улыбаются ей в ответ.
Мать-дьяконица гордо воздевает зонтик травянистого шелка с вышитыми на нем драконцами, разевающими алые пасточки. Шляпку же носит алую с изумрудной искрою и серебристым отливом, каковой отлив модельеры изобрели всего пять лет назад. Обозначает он, по слухам, тончайший намек на тщательно скрываемую вольность мыслей. Мать-попадья, качая головой, вполголоса называет ее хищницей, но только при капитанше, потому что капитанша сейчас же отвечает: «И как только супруг ее терпит! Многострадальный отец дьякон, пошли ему Бог здоровья», — а майорша хмурится, поскольку не одобряет всяческие пересуды.
Мать-капитанша Дреева, смешливая и добрая, носит все в цветочек, так, чтобы цветочек был яркий, буйный, и чтобы рядом было еще пять буйных-ярких, но на другой манер. Славный град Чернигов, где она родилась, одарил ее непобедимой страстью к мальвам и макам, вишневой наливке и парфюму с ароматом вербены. То есть я, понятное дело, не знал, что это вербена, Дреева сама сказала, мол, вот, вербена же. Я родился и вырос на Земле, но откуда мне знать, как называются цветы, кроме самых понятных: о цветах все положено знать женщинам. Теперь мне ясно, как пахнет вербена, но вот как она выглядит, не скажу даже под пыткой…
