Закончив с помывочными процедурами и попутно доведя до зубовного скрежета, девы отвели меня в парную, усадили на полку и… исчезли.
Я на мгновение закрыл глаза, а когда открыл их, увидел пред собой обнаженную Александру. Слегка округлившуюся, обабившуюся и оттого невообразимо женственную и прекрасную.
Жена ступила вперед, провела по моей щеке рукой и подрагивающим от страсти голосом спросила:
— Хочешь меня?
А потом, не дожидаясь ответа, опрокинула, оседлала, резко дернулась насаживаясь, тут же хрипло заголосила и содрогаясь крупной дрожью, упала мне на грудь.
Я подождал пока Александра утихнет и тихонечко шепнул ей в ушко:
— Все что ли? Ну я пошел?..
— Я те пойду! — взвилась она и как кошка полоснула меня коготками по плечу. — Я сейчас, сейча-а-ас, ох-о-ох….
В общем, могу только сказать, что я едва выбрался на подрагивающих ногах из бани. А вот Александру, пришлось девкам выводить под руки.
— Наконец-то… — по властному суровому лицу седобородого старика в горностаевой мантии пробежала мимолетная улыбка. — Наконец, за ум взялся… — пробурчал он. — И смотри, вырасти из сыновей настоящих Арманьяков! Жану отдашь Фезанзаге, а Александру — Лавардан и Рокебрен. Как я тебе в свое время. И признай его немедля! А потом возвращайся домой! Хватит уже по чужбине скитаться…
Я хотел ответить своему отцу, графу божьей милостью Жану V Арманьяку, но не стал, так как прекрасно понимал, что дело происходит во сне.
Давно мне не снились покойные родители, уже думал, что больше не увижу их, но, видимо рождение сыновей снова возобновило духовную связь с ними. Ну что же, так и поступлю. Окрестим пацанов завтра. За признанием тоже дела не станет, а вот возвращение… Оно тоже неизбежно. Не для того я возвращал свои родовые земли, чтобы их потерять. Закончу дела на Руси, заберу жену с детьми и домой. А с владениями на Руси что-нибудь решу…
— Ваше сиятельство, — сидевшая рядом со стариком на венецианском стуле миловидная женщина отложила вязание, и ласково положив ладонь ему на руку, мягко улыбнулась. — Право, вы слишком строги с Жаном…
При виде Жанны Арманьяк, я тепло улыбнулся. Я всего лишь чужак в теле настоящего бастарда, но каким-то странным образом, люблю ее как родную мать.
— Знаю я этого шалопая, — нарочито строго ответил граф жене. — На уме только одно. Хорошо хоть дочерей по уму замуж выдал… — а потом, обращаясь ко мне, одобрительно кивнул. — И да, правильно сделал, что простил того несчастного, нет его вины ни в чем…
