Я бросил плеть на пол, подступил, притянул ее к себе, заглянул в глаза, а потом впился поцелуем в губы.
— Ох… — несостоявшаяся монашка охнула, прижалась всем телом и уже через мгновение ответила.
Остановило только обещание Александре, но нацеловаться и пообжиматься успели вдоволь.
— Что это было? — потом поинтересовался я, налив себе и Забаве вина.
— Ничего… — буркнула девушка и покраснела как рак. — А может ты… того, разлюбил уже…
— Заранее приготовилась, да?
— Да… нет…
— Дурочка, — я опять поцеловал Забаву, на этот раз ласков и нежно. — Люба ты мне, ой как люба. Не любил бы, отпустил давно. Но ты должна все понимать.
— Понимаю… — грустно вздохнула она.
— Тогда иди и жди. Приду. Не сегодня, но обязательно приду. И буду приходить. Время для тебя и сына найду обязательно. А подарки тебе сейчас принесут. Но еще раз черное на тебе увижу, шкуру спущу, дурында…
Уладив семейные дела, уже совсем собрался вернуться к делам насущным. Но приступить так и не успел.
Через кордон из пажей тараном прорвалась вся такая румяная, пышная, да пригожая девица и отчаянно краснея, речитативом отбарабанила.
— Княже, княгиня Александра изволят пригласить тебя баниться…
Медлить не стал. В самом деле, какие тут дела. Пока князь Двинский парится, все остальное подождет!
В коридоре меня встретили еще две молодых девушки из обслуги Александры и под белы ручки торжественно повели в мыльню.
Челядь по дороге кланялась в ноги и уважительно, с восхищенным придыханием шептала друг другу:
— Князь с княгиней париться изволят!
Словно не в баню иду, а по меньшей мере, восхожу на Голгофу.
А я балдел от момента. Ну а что, антуражно то как! Посконно, истово и скрепненько!
В мыльне, той самой, куда я попал в свой первый день на Руси, девицы живо разоблачили меня, обнажились сами, потом уложили на лавку и задорно похихикивая, принялись мылить и обмывать. Да не просто, а с эротическим подтекстом, словно специально раззадоривая. То сиськой мазнут по щеке, то и вовсе под предлогом наведения чистоты «окаянный отросток» теребить начинают. От таких манипуляций, живо преисполнившийся твердокаменного состояния.
А я уже матерился про себя от дикой похоти, но девок не трогал, ждал выхода Александры. И ничуть не удивлялся такому развитию событий. Женушка моя, совершенно неожиданно, оказалась большой затейницей в вопросах любви. Причем чуть ли не с первого раза. Страстной и раскованной не по эпохе. Даже учить особо не пришлось, с лету все хватала. Ух… что мы с ней только не творили… как вспомню, зубами скрипеть начинаю. Даже ролевыми играми баловались: злобного похотливого ушкуйника и невинную, но страстную пастушку изображали. Правда, на групповушку с Забавой, Сашка наотрез не соглашалась. Впрочем, и та, быстрей дала бы себя зарезать.
