«Отпугнем, — подумал Неверов. — Он и так к нашему делу мало приспособлен. От горшка два вершка». Надо бы выбросить все это из головы, но что-то в подростке упрямо нравилось бригадиру, как бы поддразнивая. Застенчивость? Мальчишеское худенькое лицо (Буратино — вот-вот, Буратино!), голубые глаза в белесой опушке ресниц?
Пожилой токарь соседнего участка настоял, чтобы ученика перевели куда подальше. Какой из него работяга? Только время на учебу зря ухлопаешь. Появилась карикатура на модника в цеховой стенгазете. Федя был изображен с задранной птичьей головкой, в громадном галстуке. В таком виде он бежал мимо станков, из-за которых с укоризной поглядывали серьезные лица. Карикатура была подписана обобщающе: «Горошком по жизни».
И прозвище приклеилось.
Несколько дней спустя Неверов кое-что узнал о Горошке. Не специально — Людмила Парфеновна Запрягаева, куратор цеха, пригласила на расширенное заседание комитета профсоюза, слушался вопрос — подготовка достойной рабочей смены в коллективе механического.
Завод не испытывал, как отметила в своем выступлении Запрягаева, кадрового голода. Но озабоченность была: «Мало молодых людей приходят сюда по убеждению. По внутреннему выбору. Теряют, что ли, товарищи, наши рабочие специальности притягательность для юношества? Не должно бы! Вот профессия станочника, к примеру, почти инженерного мышления требует».
На заседании в числе случайных людей на заводе и назвали таких ребят, как Горохов. Каждое утро — опоздания, интереса к делу нет. Отстаивают в цехе положенные часы без проку для себя и завода.
— Нам такой народ не нужен! — как всегда, энергично рубила воздух рукой Запрягаева, полная и уверенная в себе женщина. — Набрали несмышленышей на свою голову! А зачем они на завод пришли — спросили мы себя? Числиться где-то до призыва в армию! Чтобы соответствующие органы не призвали к порядку.
— Ну зачем так? — заметил с места один из членов цехкома. — Кто по этой причине, кто по иной. Вы, Людмила Парфеновна, обобщаете все…
— Вот-вот! Не хотим мы и не умеем обобщать! Тут, товарищи, наша незрелость. Скажи мне, Мельников, откуда взялся на твоем участке этот, как его (она заглянула в блокнот) Федор Горохов? Это же, как пишут в нашей прессе, фирменный пижон! И хорошо, что народ продрал его в стенгазете с позиций принципиальности! Не удивлюсь, если увижу его, извините, с гитарой в подворотне…
— И пусть себе играет на здоровье, — шепнул Неверов соседу.
