Познакомился Неверов с Горошком в Воронеже.
Однажды утром, переодевшись в бытовке и шагая по проходу механического цеха к своему рабочему месту, Сергей заметил новичка.
Механический цех — самый просторный и многолюдный на заводе, новички здесь не редкость, но этот парнишка вдруг привлек к себе внимание.
Стоял он, прислонившись к станине станка, и тоскливо поглядывал на пожилого токаря.
— Что у тебя за глазомер! — услышал Сергей раздраженный голос — Пять раз было говорено: сперва прикинь, рассчитай, а потом включай обороты. Стопори! Где разводной ключ?
— Где-то тут был…
— Где-то… Первейший инструмент на виду должен быть. Допускаю — в кармане спецовки. А ты, друг, спецовкой брезгуешь. Гляди, завтра не получишь на складе — не допущу до работы… Теперь иди-ка сюда, наклонись. Да ниже, ниже, не переломишься. Что у тебя внизу валяется? А?
Мальчишка вздыхал, украдкой поглядывал в сторону пролета, где висели большие круглые часы.
И главное, что бросилось Сергею в глаза, — одежда. Светлые брюки в обтяжку, бархатная — бархатная! — рубашка, остроносые (полсотни на барахолке) туфли. Светлые, почти белые волосы уложены волнистым коком. Модники, полагал Сергей по своим наблюдениям, народ шумный и нахальный, а тут…
Он ничего, в общем, не имел против моды. Хотя в городе к «стилягам» отношение было суровое — комсомольские патрули и дружинники, случалось, вспарывали где-нибудь в подворотне возмутительные брюки «дудочки», в которые разве что с мылом влезешь. Но гонение успеха не приносило. «Стиляги» росли, как грибы, обзаводились голубыми наваченными пиджаками, повязывали упрямые шеи шелковыми платками, выстраивались с рассвета в очередь к парикмахеру Науму на улице Никитинской, единственному мастеру, освоившему стрижку «канадка» — взметнувшийся надо лбом кок. Со скрипом, под осуждающий свист окраин, новая мода пробивала себе права гражданства.
Он ничего не имел против моды, но — здесь, на заводе, в промасленном и продымленном механическом цехе? Сергея обогнала на своей машине электрокарщица Валя, притормозила на повороте, оглянулась, как и Неверов, на чудного новичка и «прыснула».
Потом, по ходу долгого рабочего дня, белоголовый мальчишка с девичьими льняными прядями — Федя Горохов — то и дело попадался на глаза бригадиру, участки-то по соседству. На новичка покрикивали (потому и запомнилось имя), гоняли за деталями в заготовительный, выговаривали за долгое отсутствие. Федя, заметно было, терялся и еще больше мрачнел.
