. Избирательный корпус составлял 166 813 избирателей, плативших 200 франков прямых налогов, 1 262 избирателя, плативших менее 200 франков и 668 «талантов» – всего около 170 тыс. избирателей (168 813 человек, по другим данным – 188 ООО
[106]), что составляло несколько больше пяти избирателей на одну тысячу жителей. Эта реформа почти вдвое увеличила число избирателей по сравнению с периодом Реставрации. Хотя Франция далеко отставала от Великобритании (в Великобритании в 1832 г. было 800 тыс. избирателей, то есть 32 избирателя на одну тысячу жителей) и Бельгии по количеству избирателей на 1 тыс. жителей, в целом тенденция была прямо противоположной тому, что происходило в годы Реставрации.
Что касается социального состава pays légal, то есть части общества, обладавшей избирательным правом, то 80 % составляли земельные собственники, 15 % – промышленники и торговцы, 5 % – лица, получавшие жалованье или зарплату и 0,3 % – «способные», то есть те, кто платил менее 100 франков прямых налогов, и для которых их интеллектуальные заслуги компенсировали недостаток имущественного ценза[107]. Избирательный корпус состоял, прежде всего, из земельных собственников, промышленники и коммерсанты были в меньшинстве. Исходя из всего этого, французский исследователь Р. Ремой сделал вывод о неправомерности представления Июльской монархии как режима господства крупной торгово-промышленной буржуазии. По его мнению, в обеих палатах парламента промышленная буржуазия была представлена незначительно. Кроме того, следует учитывать сложность и многогранность понимания самого термина «буржуазия» во Франции конца XVIII – первой трети XIX вв. В годы Июльской монархии под «буржуазией» понималась достаточно разнородная социальная группа, к которой относили как торгово-промышленные, финансовые (рантье) круги, то есть те слои, которые именуются «буржуазией», в марксистском понимании этого термина, так и различные круги чиновников, так называемую «административную буржуазию», а также профессорско-преподавательский состав высших учебных заведений, то есть «университетскую» буржуазию[108]. Принадлежность к буржуазии определялась не только (и не столько) богатством, состоянием, сколько достатком, позволяющим «жить буржуазно». Как справедливо отмечал еще в 1925 г. французский исследователь Э. Табло, человека делает буржуа не богатство, а то, как это богатство приобретается и как тратится[109].
Годы Июльской монархии явились важным этапом на пути становления и развития либеральной идеологии во Франции, системы парламентаризма и правового государства. Именно в эти годы были сформулированы политические правила и традиции, пережившие режим Июльской монархии и явившиеся составной частью современных политических институтов Франции.
