Первые шаги нового короля буквально обескуражили либералов, которым хорошо были известны ультрароялистские убеждения графа д’ Артуа. В своей первой тронной речи перед депутатами и пэрами Карл X заявил о намерении уважать Конституционную Хартию, подписанную его покойным братом. Дальнейшие решения как будто бы подтверждали благие намерения короля. Он отменяет цензуру, чем сразу же приобретает симпатии прессы, приближает к себе одного из вождей либеральной партии герцога Орлеанского, даровав ему титул Королевского Высочества, вводит в состав Королевского совета своего сына, герцога Ангулемского, известного симпатиями к идеям конституционализма. Эти первые решения обнадежили общество. Когда 27 сентября 1824 г. Карл X уже в новом качестве торжественно въехал в столицу, он был встречен неподдельными проявлениями радости. Последующее развитие событий показало, что первоначальное заигрывание с либералами должно было обеспечить Карлу X спокойное наследование власти – не больше.
Отрезвление началось с возобновлением после летнего перерыва работы парламента, куда по прямому указанию короля правительство Виллеля внесло законопроект о материальном возмещении убытков эмигрантам, потерявшим в годы революции недвижимое имущество. Общая сумма предложенной компенсации была оценена в 987 млн франков, которые предложено было взыскать путем чрезвычайного налога. Этот законопроект, с восторгом поддержанный депутатами-ультрароялистами, составлявшими в Палате абсолютное большинство, без труда был проведен через палату и утвержден королем. Почти миллиард франков, собранных с буржуазии и крестьянства, был распределен среди 25 тыс. дворян, бывших эмигрантов. Налогоплательщики, вмиг избавившиеся от всяких иллюзий, окрестили чрезвычайный налог «эмигрантским миллиардом».
Между тем Карл X продолжал развивать наступление на свободы, гарантированные Хартией. В апреле 1825 г. был принят «закон о святотатстве», предусматривавший суровые кары (вплоть до смертной казни) за кражу или осквернение предметов религиозного культа. Усиливается влияние клерикалов, и особенно иезуитов, прежде всего, в системе народного образования. Закрывается прославленная Эколь Нормаль – главное высшее педагогическое учебное заведение Франции. 30 апреля 1827 г. король распускает Национальную гвардию, считавшуюся в роялистских кругах недостаточно надежной, а 24 июня того же года восстанавливает им же отмененную тремя годами ранее цензуру. Все чиновники, выразившие недовольство восстановлением цензуры, были уволены с государственной службы. Казалось бы, реакция торжествует, а оппозиция подавлена.
