Слон втискивается в шалаш. В правый угол. А вылез из левого. Продуманный…
Утром я наслаждаюсь отбойными молотками в лобных долях и руганью Булкина: проснувшись, он обнаружил, что мастерка его натурального «адика» испачкана. Запятнана.
— Кто нарыгал в шалаше? — гневно вопрошает Булкин.
— Кто ел из моей миски? — в тон хохмит Вадик.
— Кто?! Кто?! В шалаше?!
— Не, ну это уже свинство! — возмущается вместе со всеми Слон.
Булкин принимает его слова как намёк и всерьёз:
— Ты?!
Но Кабан всё отрицает:
— А может он? — кивок в сторону храпящего между сосен-великанов тела.
Но версию с участием Костика не поддержали — народ твёрдо уверился, что без желудей не обошлось.
Меня пучит утренним смехом.
* * *
Утро.
Подъём. Не подъём даже — официальное начало всенародного похмелья с пухшими рожами и булькающем в горле желудочным наполнителем.
Сегодня даже зарядки нет — Терминатор ночью времени не терял: его бессонница возле кровати соломенную шляпку позабыла.
Сегодня и за продуктами не ехать — Николаша десантные штаны ещё вчера постирал.
Сегодня — домой.
Встаю и топаю вниз. По пути встречаю Зама. Зама шатает. Не от усталости:
— Поссать?
— Ага.
— Вдвоём?
— А почему бы и нет?
Его кидает по сторонам — вихри враждебные, знаете ли — я направляюсь чётко, с толком и расстановкой. Я вчера чай пил. А Зам ХЕРНЁЙ НЕ СТРАДАЛ. Было у него похвальное желание: расплывчатую и задвоенную колхознозность домой довезти, маме показать: вот такая, мама, наука геометрия — икс-игрек-радикал. А заодно и похмельный синдром захватить. Чтоб было чем в дороге заняться. В автобусе. На ухабах. Это же так увлекательно: пытаться сувениры не расплескать. На соседей.
Что-то не так — ощущение слежки, описанное ещё незабвенным Фенимором Купером. Я не Чингачгук, но тоже парень хоть куда — вонзаюсь с разворота томагавком взгляда в очи Пупсика.
— Зам, греби ровнее. Арина Ивановна смотрит.
— Да? Ну, тогда я побежал!
Бег с препятствиями — дугами с радиусами закругления метра в три. Завораживающее зрелище. Особенно впечатляли манёвры огибания отдельных личностей, бредущих навстречу и таких же хмурых попутчиков. А когда он выбил локтём сигарету изо рта устало-печального Терминатора…
Вот и «зелёный домик».
Расстёгиваю пуговички ТАМ и достаю из-под резинки трусов… Что за странные звуки? — глухие удары. Потребность борется с любопытством. Любопытство побеждает.
Да-а-а… Копейка, с методичностью дятла, бьётся телом о перегородки надочкового отсека: то о правую стукнется, то левую рёбрами прижмёт. Ну и чайником добавит — как же без чайника? Чайник — он же везде голова, особенно если мозгов нету. Без чайника ведь и звук — не звук, а так, невыразительность одна, фальшиво звучащая.
