Разворачиваемся органами к окнам и машем. И ручками тоже.
Завтра домой.
* * *
Завтра домой.
Уезжаем мы завтра.
А нынче последняя ночь.
Вокруг все готовые, а я трезв, как змеевик самогонного аппарата: вроде и непосредственно, вроде и через меня, но — мимо капает. Рядом, а не хлебнуть. Скучно.
Возвращаюсь в свою палату — пусто, все где-то отвисают. Водку пьют. Суки. Мелкие людишки. Они не понимают, что отравляют свои молодые организмы алкоголем, никотином и всякой приятной гадостью. А ведь им ещё детей рожать и строить светлое будущее.
Дверь отворяется без стука. Заносят Юру. Укладывают. Помогают раздеться. Он пытается встать, ему помогают лечь. Засыпает.
Нет, так дело не пойдёт. А вот я пойду. Прямо сейчас. К Овчаловой пить чай. Раз водки нету…
Гадливо пью чай.
Во как оно сложилось-то! Во каким боком вышло! задним! Чай пью! Батюшки светы! Эдак, страшно сказать, и до «Пепси-колы» недалеко. Сначала чай, а потом что? — курить брошу?! И это в тот исторический момент, когда весь лагерь, не покладая рук, в поте лица своего не жалея живота, вздрагивает и тостится, воспивает и закусывает. А я — чай!! У всех, значит, завтра похмелье будет, а у меня что, диабет от трёх ложек сахара на чашку?!
Зачем нам диабет? Нам диабет не нужен!
В палату просачиваются пятеро замотанных в простыни одноклассниц, крокодайлы, ещё и какие — не всех больных война убила, прости Господи убогих. Экстремальные какие-то: суетятся, бегают туда-сюда, глазками блестят. Сразу видно — нормальные люди! — шары залили, теперь жизни радуются.
— Чего, — говорю, — дёргаетесь? Шо случилось? Где пожар?
— Какой пожар?!
— Вот и я говорю: волноваться не надо. Рассказывайте.
Вопят квартетом и взахлёб:
— Мы там! Мы там! Мы там с Юры плавки сняли!!
Тьфу ты, а я-то… А они со спящего и слегка перебравшего…
— Ну и шо? Вы шо? никогда голой задницы не видели?
— А мы не задницу… Девки, побежали ещё посмотрим!
А-а-а, вот где, значит, собака подмылась: Юркин инструмент заинтересовал. И, мало того, в восторг привёл. Неописуемый. Ню-ню…
* * *
Разворачиваемся инструментами к окнам — повезло: вода как парное молоко — есть, чем потрясти. Нам машут в ответ, посылают воздушные поцелуи.
Но хорошенького понемножку — возвращаемся к шалашам водку допивать.
Костик рассказывает анекдоты. Тираннозавры от таких шуток со смеху вымерли — самый свежак Костяра выдаёт. Обязательно начиная очередную бородатость словами «А хотите анекдот?», Шаман, залпом, без пауз, выплёвывает десяток преданий старины глубокой.
