Вот так вот: три часа самоотверженной работы Слону под хвост.
Конструктивную критику и разбор родословной Сержа я слушать не стал. Сколько можно? — каждый раз одно и тоже…
Шалаш, конечно, реставрировали. Слон, правда, к творческому процессу допущен не был: в воспитательных целях занимался сбором палой древесины, которой и так заготовили на неделю вперёд. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы к архитектурным памятникам руки не протягивало…
Костерок тихонько потрескивает, палочки пережёвывая. Глотаем Юркину стряпню. И водку. Первое — для тела, второе — для души, компот не предвидится. С руководством лагеря вопрос о нашем посещении дискотеки решён положительно — пообещали культурно себя вести.
Костерок потрескивает. Глотаем — к дискотеке готовимся. Чтоб культурно, значит…
* * *
Ради всех святых и наоборот, кто мне объяснит: зачем я так жадно водку глотал до самого утра?! Сорок минут сна перед подъёмом панацеей не оказались: спать хочется нереально, голова раскалывается, тошнота прогрессирует. А ведь это только начало!
…доброе утро, Последний Герой, доброе утро тебе и таким как ты…
Николаша, завхоз и мой непосредственный начальник — призрак коммунизма в пятнистых десантных штанах — понимающе улыбается в рыжие усы. Незваный вампир дальше порога не продвигается и произносит страшное слово:
— Подъём!
Это касается только меня и Вадика, остальным можно ещё ПОЛТОРА ЧАСА нагло дрыхнуть, пока некоторые…
Некоторые — это Вадик и я, хозбригада, сливки ученического общества, максимально приближённые к сметане общества учительского. Мы, хозбригада, не месим полевую грязь после затяжных дождей и не дышим пылью тяпок под способствующим раковым заболеваниям солнцем. Мы помещаемся в тенёк прицепа и, подхваченные трактором Т-25 красно-потрёпанного вида, едем — летим! — за продуктами в деревню.
Едем…
Ради всех святых и наоборот, кто мне объяснит: зачем эта дорога такая неровная? Неужели провидение специально, карая меня грешного, направило Серёгу-тракториста именно сегодня не по нормальному (смотря, конечно, с чем сравнивать) асфальту, а по размытым во время последних осадков просёлочным колдобинам. Это ж, на хрен, американские горки какие-то! Янки, гоу хоум! Я уже два раза в деревянную крышу прицепа болезным кумполом впечатался — товарищи, ну не дятел я, у меня же шишки набиваются!
Как ни странно — Господи, ты всё-таки есть! — начинает попускать. А вот Вадик наливается весенней зеленью — пили-то вместе, а опыту у пацана, видать, маловато, непривычный он к экстремальным веселухам. Ничего, жизнь заставит, друзья научат.
