А я тем временем сижу в разоренной гостиной, отбрыкиваясь от надоедливых отпрысков, и пытаюсь сообразить: половина девятого – слишком рано для «Истории игрушек 3»? Или мне все-таки удастся отхватить кусочек своего любимого утреннего шоу? Но самое главное: я снова и снова думаю о том, чем же буду целый день заниматься с детьми.
– Ты просто не понимаешь, как тебе повезло! Ты каждый день ходишь на работу, – выговариваю я мужу. – Я бы с радостью поменялась!
По окончании декретного отпуска моя обида чуть поутихла, но даже возвращение к неполной рабочей неделе (два будних дня у меня выходные) не мешает мне с завистью поглядывать на мужа, который сбегает из дома с понедельника по пятницу. Теоретически моя частичная занятость – явление временное, пока дети не подрастут, но я работаю так уже четыре года и все чаще вспоминаю, что нет ничего более постоянного, чем временное. После рождения Генри мои будни превратились в нечто невразумительное, тогда как у Джеймса практически ничего не изменилось. И это меня жутко раздражает. Проблема в том, что у него тоже есть весомый повод для раздражения: он впахивает до седьмого пота пять дней в неделю, тогда как я два из них провожу дома с нашими чудесными мальчуганами.
– Ну так давай поменяемся! – отвечает он. – Я с удовольствием буду работать только три дня в неделю.
Нет, он не лукавит и не пытается меня спровоцировать – ему действительно нравится мысль работать на неполную ставку.
– Ха! Да ты просто понятия не имеешь, о чем говоришь! – фыркаю я. И все по новой…
В конце концов я поняла, что вечные дебаты на тему «кому сегодня было тяжелее» ни к чему хорошему не приведут. Во-первых, ни одному из нас от них лучше не будет. Во-вторых, так ставить вопрос несправедливо по отношению ко всем участникам.
Во втором декретном отпуске я начала понимать, что вся моя зависть к свободе Джеймса проистекает из воспоминаний о том, что из себя представляла наша работа до появления детей. Нет, иногда она напоминает праздник (см. главу «Мама на полную ставку»), и мне нравится ходить на службу, но при этом работа остается работой. И Джеймсу, как отцу младенца и трехлетки, приходится справляться с трудовыми задачами, не имея возможности нормально выспаться. Плюс ко всему после смены он возвращается не в чистый опрятный дом, чтобы в тишине и спокойствии посмотреть спортивный канал с бутылкой холодного пива в руке (такое случалось, когда я допоздна засиживалась на работе). Нет, он возвращается домой ко мне. Уставшей. Задерганной. Изрыгающей проклятия над грудами игрушек и грязных подгузников. Чтобы вместо приветствия услышать, как я ненавижу сидеть дома с детьми. И как я ненавижу свою жизнь. Согласитесь, не лучший набор тем для разговора.
