– Хорошо, я исполню вашу просьбу, – сказал Фидаил-мулла. – Исполню, как подобает, ибо вижу, что стоят за ней искренние желания и благородные помыслы.
– Спасибо. Вы очень добры ко мне, – склонил перед хазратом голову Альтакс.
Возблагодарив и прославив Аллаха за его доброту и милосердие, оба встали из-за стола.
Мулла повернулся к только что вошедшей в комнату супруге.
– Вот что, милая жёнушка, приготовь мне, пожалуйста, халат, чалму и чётки. К усопшим надлежит являться в подобающем сану виде…
Спустя некоторое время они уже ехали в машине по улице, ведущей к окраине села, где, по объяснению муллы, находилось мусульманское кладбище.
– Скажите, почтенный хазрат, а то старое, священное кладбище, которое было там, за огородом ныне покойной Магиры-эби (об этом кладбище мне отец рассказывал), оно ещё сохранилось? Не поддалось действию времени? – осторожно осведомился Альтакс, вспомнив о последних напутствиях своего тестя Маниура.
– Цело, слава Аллаху! Наша мать-земля никогда не тронет святилища, если человек сам его не разрушит. Правда, сильно заросло оно и место около него тоже одичало. – Хазрат тяжело вздохнул. – Сколько ни собирались навести там порядок, всё не удаётся. То людей не хватает, то техники, то материалов. Земля-то хоть и щадит, а время всё-таки делает своё дело. Вон, и мечеть наша… – Наклонившись, мулла посмотрел в окно. – Стоит пока, крепится, но уже поскрипывает, а ведь и десяти лет нет ещё, как поставили. Полы кое-где прогибаются, крыша протекает…
Посмотрев через автомобильное стекло на стоявшую в конце улицы мечеть, Альтакс подумал о чём-то и сказал как бы между прочим:
– Постараемся это дело уладить…
Мулла, словно не расслышав его слов, тронул за плечо Ахтямова.
– Свернёте сейчас на просёлочную дорогу, она ведёт прямо к воротам кладбища. И да поддержит Аллах наши благие намерения!
Оставив автомобиль с сидящим в нём Ахтямовым на краю окружённой деревьями площадки, Альтакс и Фидаил-мулла, пройдя через увенчанные золотистым полумесяцем ворота, направились по узкой, протоптанной дорожке в глубь кладбища, напоминавшего скорее оживлённую щебетом птиц берёзовую рощу, нежели тихую обитель навечно почивших.
Вскоре они, свернув с дорожки и пройдя через заросли деревьев, вышли к окрашенной серебристой краской металлической ограде, внутри которой белела выложенная из мраморных плит площадка, а над ней возвышалась массивная мраморная стела с надписью и овальной фотографией.
