– Ма-рат, – произнесла она медленно, по слогам, будто первоклашка, впервые прочитавшая в букваре слово «мама», и, выдержав маленькую паузу, добавила:
– За-ки-ров.
Марат вздрогнул.
– Откуда ты знаешь мою фамилию?
Вместо ответа девушка вдруг приблизилась к нему вплотную и, обняв за шею, прижалась к его груди. Руки её сразу налились теплом, тело слегка задрожало. Обняв её одной рукой, другой приподняв ей голову, Марат хотел поцеловать её в губы, но она резко отстранилась и, вырвавшись из его объятий, отпрянула назад.
– Нам нельзя, нельзя… – сказала Эссина холодно и недовольно.
– Почему?
– Я пойду, – словно не расслышала она его вопроса.
– Не уходи. Мне так хорошо с тобой… – начал было отговаривать её Марат, но девушка как-то странно попятилась назад и мгновенно скрылась за створкой ворот.
Вернувшись домой, Марат внезапно почувствовал себя плохо. У него резко поднялась температура, стало сухо во рту, немного кружилась голова, а в сердце то и дело закрадывалась какая-то необъяснимая тревога.
Время было уже позднее. Приняв найденные в домашней аптечке лекарства, он зашёл в спальню и не раздеваясь лёг на кровать; сам того не понимая, оставил непогашенным ночной светильник.
Марат был словно не в себе. Ему казалось, что кто-то невидимый находится рядом, довлеет над ним, над его сознанием и волей. Человек по натуре спокойный и умеющий владеть собой, он старался не расслабляться и не напускать на себя химеру страха и подозрительности, объясняя своё состояние теми волнениями, которые пережил во время неудачного Сабантуя. Других причин он не видел, хотя постоянно ловил себя на мысли, что чувство одиночества и тревоги возрастало сразу, как только он начинал думать о девушке, с которой только что расстался. Его будоражили не столько замкнутость, немногословность новой знакомой и даже не её глаза, эти удивительные глаза, сколько холодность, спокойствие и скрывающаяся за ними неизведанная внутренняя сила.
Он не хотел о ней думать, отгоняя всячески от себя её образ, старался забыть её лицо, голос, но стоило ему лишь сомкнуть веки, как глаза её, тёмные, неподвижные, словно налитые цветочным соком, снова и снова смотрели на него из полумрака, а слова, короткие и сухие, как счётные палочки, вновь и вновь звучали в недрах его сознания. Ему хотелось скорее дождаться наступления рассвета.
В таком состоянии Марат провалялся в постели до двух часов ночи, пока не понял, что ему уже не уснуть и будет лучше, если он, покинув своё ложе и выпив чашечку кофе, проведёт остаток ночи за чтением какой-нибудь занятной книги или перед экраном телевизора.
