Не теряя ни секунды, он схватил сразу несколько тампонов и накрепко прижал их к ране, потом закрыл их сверху лейкопластырем и, помогая себе зубами, стал бинтовать руку. Он уже не чувствовал боли, им двигало лишь одно желание – скорее остановить кровь. Вскоре ему это удалось. После наложения нескольких слоёв бинта кровь наконец перестала просачиваться сквозь повязку, и Альтакс, вздохнув с облегчением, откинулся на спинку скамейки.
Немного передохнув, он встал, накинул пиджак, затем затёр следы крови и, сложив в пакет остатки медикаментов и мединструменты, забросил его в кусты.
Итак, сложная и рискованная операция была завершена, и Альтакс уже собирался покинуть ставший для него спасительным лазаретом пятачок, как внезапно замелькавшие перед его глазами блики и сильное головокружение заставили его снова сесть на скамейку. Ноги и голова будто стали наливаться свинцом.
«Это пройдёт, пройдёт…» – успокаивал он себя, и чем чаще он повторял эти слова, тем больше ему хотелось находиться в полном покое и не думать ни о чём.
Вскоре он с ужасом понял, что не сможет подняться, а если попытается сделать это, то не устоит и сразу же свалится с ног.
Всё более слабея и погружаясь в какое-то марево, он положил на спинку скамейки руку, уткнулся в неё лицом, и веки его тут же сомкнулись…
Очнулся он так же внезапно, как и уснул, очнулся оттого, что возле него ходили какие-то люди. Открыл глаза не сразу. Надо было сначала понять, что происходит вокруг.
– А старичок, видать, наркотой балуется. Там в кустах весь в крови пакет, какие-то бутылочки, бинты, вата… – услышал он нагловатый мальчишеский голос.
– Да, дед тут хорошо повеселился, мусор разбросал, а шприцы, видать, успел запрятать, – откликнулся ему другой голос, уже более низкий, грубоватый. – Надо раскрутить его на дозу, не одному же ему кайфовать!
Кто-то подошёл к Альтаксу и похлопал по плечу.
– Эй, дед, просыпайся!
Альтакс открыл глаза.
Сад уже был окутан темнотой. Перед ним стояли, чуть покачиваясь, три рослых, широкоплечих паренька, одетых в одинаковые футболки, джинсы и кроссовки и даже чем-то похожих друг на друга, с той лишь разницей, что у одного, в отличие от двух остальных, были чуть длинноватые, курчавые волосы. И этот курчавый, увидев, что попавшийся к ним в лапы старик очнулся и растерянно смотрит на них, отделился от группы и, обойдя скамейку, встал позади, опёршись руками на плечи Альтакса. Наклонившись к самому уху и обдав неприятным винным перегаром, он спросил с ленцой, как бы выцеживая сквозь зубы:
