Разумеется, засадить за решетку всех членов столь могущественного и заслуженного ордена, против которого никогда не выдвигалось никаких крамольных обвинений, было дело нешуточное даже для французского короля и всесильной инквизиции. Поэтому делу тамплиеров сопутствовала необычайная для деятельности инквизиции пропагандистская кампания, которая должна, была убедить общественное мнение в том, что арестованные действительно были повинны в ереси.
На следующий день после того, как почти все храмовники во главе с их гроссмейстером Жаком де Молэ оказались в застенках св. трибунала, инквизитор собрал в соборе Парижской богоматери магистров Парижского университета и членов соборного капитула и ознакомил их с предъявленными ордену обвинениями.
День спустя, 15 сентября, в саду королевского дворца доминиканские проповедники и королевские чиновники сообщили парижанам о раскрытии «чудовищного» заговора тамплиеров против католической церкви и веры. 16-го Филипп Красивый направил всем князьям христианского мира послания, в которых уведомлял о раскрытии ереси тамплиеров и просил принять против них соответствующие меры. Министр короля Ногарэ даже мобилизовал трубадуров, которые стали выступать с песнями, разоблачающими «преступления» тамплиеров. Писатель Франсуа де Рю с этой же целью написал роман.
Между тем инквизитор Имберт не терял даром времени. Он и его сотрудники с 19 октября по 24 ноября допросили 138 храмовников с таким успехом, что все, за исключением трех, сознались в предъявленных им обвинениях. Столь же эффективно велось следствие и в провинции.
О том, какими средствами пытались инквизиторы вырвать признание у арестованных, говорит большое число погибших во время следствия тамплиеров. В Париже таких жертв инквизиции было 36, в Сансе — 25 и т. д.
Самым крупным успехом инквизитора Имберта было то, что ему удалось заставить главу ордена гроссмейстера Молэ не только «сознаться» в большинстве предъявленных ему обвинений, но и подписать письмо, адресованное всем членам ордена, в котором он уведомлял их о своем признании и призывал последовать его примеру, ибо и они-де повинны в тех же заблуждениях, что и он. Как только удалось вырвать у Молэ и других руководителей ордена «компрометирующие» тамплиеров показания, инквизиторы приволокли их в бывшую штаб-квартиру ордена Тампль, где заставили повторить эти показания перед магистрами и студентами университета.
По мере того, как раскручивалась пружина следствия, первоначальные пять пунктов обвинения обрастали новыми фантасмагорическими подробностями. Тамплиеров обвиняли в предательстве — они якобы заключили тайный договор с «вавилонским султаном», обязуясь в случае нового крестового похода предать ему всех христиан; их обвиняли в колдовстве — они якобы сжигали своих собратьев, умерших в ереси, делая из их пепла порошок, превращавший неофитов во врагов христианства; когда рождался ребенок у девушки, соблазненной тамплиером, его якобы изжаривали, а из жира делали мазь, которой обмазывали уже упоминавшихся выше бородатых идолов, и т. д. и т. п.
