– Говорил я ему. Да разве он послушает?
– Надо было его связать. Задержать. Если сын тебя не слушает, значит, надо его скрутить и сесть ему на спину.
– Невозможно, – сказал Кадиш. – Держать сына в узде отец не может. Эти еврейские бунтари слушают только своих мамочек. Отцы для них – пустое место.
В первые недели после переворота в контору Лилиан стали приходить люди, у которых было что страховать и было чем заплатить за страховку. Бизнес шел в гору, рос и уровень клиентуры. При встрече с ошарашенными гражданами, приходившими страховать свою жизнь, Густаво был воплощенная вежливость на аргентинский лад. Посетители все время переспрашивали, не понимали самых простых вещей и так или иначе кружили вокруг одного вопроса: что будет, если я умру?
– Получите страховку, – говорил в таких случаях Густаво. Потом, сказав «не дай бог», устало улыбался. На вопрос о деньгах Густаво отвечал успокаивающе, но отстраненно. – Страховщик проводит выплату, – говорил он. – Вы, то есть оставшаяся после вас семья, присылает нам свидетельство о смерти. Мы сообщаем компании, после чего…
После чего Густаво делал жест, обозначавший простоту, легкость и надежность процедуры. Он никого не обманывал. Все должно было пройти без сучка без задоринки – при наличии свидетельства о смерти. Слухи доходили и до Густаво. Поэтому в каждом случае он обязательно подчеркивал такое условие. Клиенты либо обращали на это внимание, либо нет.
Страховки выписывала Лилиан, Фрида печатала бланки, в них указывались адреса, по которым следовало отослать страховую премию в случае беды. А получатели страховки проживали в Гаване, Майами, Риме и на Манхэттене. Каждый иностранный адрес вгонял Лилиан в уныние. Ничего хорошего это не предвещало. Мужчины и женщины, которым было чего опасаться, уже отправили свои семьи за рубеж.
Лилиан смотрела, как Густаво выводит из кабинета одного из таких клиентов, депутата, она видела его по телевизору. Без эфирного освещения и густого грима он выглядел просто-напросто стариком. Густаво шел с ним вплотную, приподняв руку, словно намереваясь его обнять. Но руку так и не опустил. Рука лишь указывала направление, и гость, наткнувшись на нее, сориентировался и зашаркал к двери.
С клиентами, от которых особой прибыли ждать не приходилось, Густаво вел себя исключительно деликатно, ловко он обходился и с теми, кто тащил кучи денег, происхождение которых было трудно объяснить, а таких тоже хватало. В результате сливки общества обращались к его агентству все чаще.
