Не стоило снова думать о его тогдашней неудаче, но ее реакция на поцелуй предполагала, что она не девственница. Неужели так же распутна, как брат?
По словам прислуги, она последние несколько дней скрывалась в своей комнате. Он решил, что всему причиной больные уши, и все же не было похоже, что девушка нездорова. Находясь у него, она быстро передвигалась из комнаты в комнату и накладывала мазь так же споро, как обычно. Правда, при этом предпочитала помалкивать. Мало того, казалась очень задумчивой.
А Доминик слишком часто повторял себе, что нужно продолжать изводить Брук насмешками. Вчера они едва перемолвились двумя словами и молчание ему не понравилось.
– Она тебе уже нравится? – спросил Гейбриел, проследив за взглядом друга и, по-видимому, угадав его мысли.
Прежде чем ответить, Доминик оглядел пастбища.
– Как проказа, – буркнул он.
Гейбриел покачал головой.
Вот и хорошо. Не хватало еще, чтобы Гейб снова стал петь ей дифирамбы!
– Думаю, Георг не знает, кого именно сюда прислал или добавил ее к общему счету. Наш принц ведет жизнь, полную разврата, распутства и безумных выходок. Его любовниц не пересчитать. И, несмотря на это, он не одобряет дуэли? Кто-то насоветовал ему этот план. Хотелось бы знать, кого за это благодарить.
– Желаешь узнать, кого следующего вызвать на дуэль? – ухмыльнулся Гейбриел.
Доминик не ответил. Ему хотелось снова взглянуть на парк, поэтому он сосредоточил внимание на пастбище и заметил:
– Ройяла нужно прогулять.
– Не смотри на меня. Ты знаешь, что мой дядя тоже его боится.
– Мне нанять жокея? – спросил Доминик. – Найди того, кто готов на нем проехаться.
– Он не нуждается в дополнительной тренировке! Поскольку с самым угрожающим видом галопирует вокруг каждого, кто приходит на пастбище.
– Да неужели? – хмыкнул Доминик.
– Особенно он гарцует при виде новой кобылки. Старается всячески себя показать, – добавил Гейбриел.
– Какой новой кобылы?
– Той, что принадлежит леди Уитворт.
Как! Она привела с собой лошадь? Значит, точно собиралась остаться. Явилась сюда, понятия не имея, что здесь найдет, и все же была готова остаться и выйти замуж, независимо ни от чего, или пробыть здесь достаточно долго, чтобы его убить.
Он думал об этом, по крайней мере в первый день, когда она предложила помочь. Ей было совершенно ни к чему это делать, ведь он пытался убить ее брата. Абсолютно нелогично. Как нелогично и то, что она пытается смириться с мыслью о замужестве, хотя Роберт Уитворт – его смертельный враг. И не важно, что у них нет выбора. Она должна быть так же взбешена вмешательством регента, как и он сам, а не дарить ему улыбки и не предлагать абсурдные перемирия. И все же она разыгрывает ангела милосердия, хотя совершенно не обязана это делать. По какой-то другой причине?
