– Все же…
– Если не считать ранения, со мной ничего плохого не случилось. Жар спал несколько дней назад, и никакой красноты вокруг раны не осталось.
– Это хорошие новости, – кивнул Гейбриел, тоже подходя к окну. – Я дам знать мисс Уичвей…
– Не дашь.
– Но это позволит мне пригласить ее на свидание…
Доминик, наконец, повернулся к нему.
– С чего это вдруг ты хочешь…
Он осекся. Выражение лица Гейбриела было достаточно красноречивым.
Доминик закатил глаза:
– Ты не заметил, что она слишком стара для тебя?
– Ничего подобного.
Доминик хмыкнул.
Эти женщины перевернули вверх дном все его хозяйство, околдовали кухарку и лучшего друга. Даже его застенчивый камердинер в последние пять дней улыбался больше, чем за все то время, что Доминик его знал. А Вулф ни разу даже не залаял на Брук и ее горничную, хотя не любил чужих. Будь Доминик суеверным, посчитал бы этих женщин ведьмами.
Но сейчас младшая сидела на скамье под серебристой ивой и читала в тени, надежно защищенная от заливавшего парк солнца. Ее длинные черные волосы больше не были связаны на затылке, а свободно лежали на узких плечах. Как всякая молодая девушка, она вовсе не заботилась о своей внешности, когда считала, что вокруг никого нет и никто ее не видит.
У нее полные губы, отметил он, и, похоже, она в задумчивости прикусила нижнюю. Он уже видел подобный жест трижды с тех пор, как она приехала сюда, и это каждый раз притягивало его взгляд. Черт возьми, да он считает, сколько раз она прикусила губу?!
И глаза у нее завораживающие, светло-зеленые, как трава, поблескивающая капельками росы. Слегка загорелая кожа, по-видимому, она много времени проводит на свежем воздухе. Как это не похоже на истинных леди!
Ей следовало быть бледной, как нынче было в моде у высшего света. Другие леди, конечно, тоже ездили верхом и гуляли, но только в шляпах с вуалями и с зонтиками, чтобы защитить от солнца нежную кожу. Ей следовало быть скромной, а не дерзкой. Ей следовало сжиматься от стыда, входя в спальню мужчины, но он ни разу не заметил краски на ее щеках. Вначале она делала вид, будто запугана, но уже вскоре прекратила притворяться.
А ведь она тоненькая, как веточка, чуть выше большинства женщин, и при этом у нее полные груди, которые она продемонстрировала, надев это желтое платье… господи. Как он это вынес?!
Она выглядела так… что он испытывал нечто, вроде удара в солнечное сплетение. Нежданная. Нежеланная. И почему она не выбежала из комнаты с плачем и криками, когда он ее поцеловал?
