— Хорошо, Боннот, я еще подумаю. Зайди после обеда.
Боннот вышел. И принялся за проверку своего плана. План был прост: в 6 часов 30 минут перед закрытием Почтамта подъезжает автомобиль. В зал входят трое. Боннот остается за рулем. Пяти минут достаточно, чтобы пристрелить находящихся в почтамте людей. И обратный рейс. Самая трудная часть плана. Боннот был прекрасно осведомлен о группах мотоциклистов, организованных Жерменом. Эти группы разбросаны по всему городу, достаточно одного выстрела и они ринутся по свежим следам.
Три дня Боннот обдумывал план побега. И остановился на одном варианте, еще не испробованном.
После ограбления они едут до улицы Капуцинов, где их ожидает два автомобиля. Они пересаживаются и мчатся в противоположные стороны. Разгримированный мулат и Гарнер к вилле на Елисейских полях, Боннот и Пьер за город — на станцию железной дороги.
У Боннота не было еще автомобиля, на котором будет совершено нападение. Но он был уверен, что автомобиль он достанет.
Проверив пистолеты и свой карабин Боннот направился к Старику.
Старик был погружен в работу. Он готовил очередной парик для прикрытия своих ребят от зоркого ока полиции. Любой театральный парикмахер мог позавидовать искусству старика и огромному выбору всевозможных париков, которыми располагал Старик.
Боннот остановился у входа. Он некоторое время с любопытством смотрел на работу Старика и заговорил только тогда, когда Старик поднял голову.
— Для «Мулата» уже все готово, — спросил он.
Старик посмотрел на него поверх очков и недовольно буркнул.
— Нет ожидал особого приглашения.
Боннот не обратил внимания на его ворчание.
— Сколько времени понадобится, чтобы привести «мулата» в человеческий вид.
Не отрываясь от работы, старик коротко ответил:
— Год и два месяца.
— А если нужно срочно? — спросил Боннот.
— Десять минут.
— Успеешь?
Старик швырнул парик далеко в угол и вскочил, как ужаленный. Он не любил говорить много. Но было задето его профессиональное самолюбие и он напал на Боннота.
— Десять минут, понимаешь дубовая голова. Если я твою бандитскую морду делаю благообразной за семь минут, то уж Мулата успею сделать французом за десять. Шел бы делом заниматься, толкаешься и только мешаешь.
Боннот постоял для приличия еще минуту и вышел тихонько прикрыв за собою дверь. Дела у него не было. Он посмотрел на часы. Стрелки ползли медленно — не было еще и двенадцати, а разговор с хозяином после обеда.
Закусив наскоро на кухне, Боннот ушел в свою комнату и завалился спать.
