.
«Турок ставили за мало» — за этими, сказанными уже вслед за прутской неудачей словами, Пётр I скрыл целый пласт промахов. В отличие от тщательно разработанных операций против шведов, кампания 1711 г. стала рискованной импровизацией. После оборонительных боёв 1677–1678 гг. у Чигирина, русские не имели полевых сражений с численно превосходящими османами. В результате триумфов 1709–1710 гг. над лучшей армией Европы в Москве надеялись, что Турецкая война будет быстротечной. Впрок будущим союзным христианам заготовили даже наградные медали
[156] (см. рис.), но не создали для наступающей армии достаточных складов продовольствия. (В феврале 1711 г. «на пропитание трёх дивизий с артиллерией» Шереметев указал создать магазины в Пинске, Остроге, Луцке и некоторых других городах.)
[157] Выгоду позднего начала военных действий, когда к осени османское войско стремилось разойтись по домам, не учли и операции решили вести летом. («Касимов день» 25 октября считался в Турции днём окончания военных действий.)
Князь Меншиков бравировал возросшей по сравнению с Крымскими и Азовскими походами мощью России, которая де позволит быстро расправиться с войсками султана.
И всё же основным было стремление избежать войны на южных границах. 6 января 1711 г. в день, когда крымское войско уже отправлялось на Украину, царь сообщил султану Ахмеду III, что если тот сохранит мир, «то хотя войска наши в свою опасность и приближатся к границам, однакож никакого неприятства чинить не будут… и паки от границ ваших отведены будут, «и мир без нарушения с нашей стороны с Вашим Величеством содержан будет»[158].
9 января 1711 г. Пётр приказал «нижнего и верхнего юрта атаманам и казакам» и всему Войску Донскому быть готовыми отразить нападения врага «морем и сухим путём», но «прежде начинания с турской стороны… никаких неприятельств к ним не показывать»[159].
В двадцатых числах января русская сторона согласилась на мирное посредничество австрийцев, которым было сообщено, что турецкие претензии необоснованны, что Карл ХII будет пропущен через Польшу при конвое, не превышающем 5000 человек и что христианские страны не должны допускать войска ислама в Речь Посполитую и Россию. Русские канцлеры сообщали о нежелании верховного везира воевать, о чём тот заявлял английскому и голландскому послам, и что конница хана Девлет Герая будет заперта в Крыму из-за вторжения туда русских сил от Азова.
И Россия, и Османская империя начинали конфликт «без сердца». Турки не были уверены в исходе войны. «Везир и другие командиры… вступают в кампанию с большой неохотой, тем более, что сам султан недоволен войной, а лучшая часть населения открыто выражает свои страхи и неприязнь к ней»
